Лощина Язычников. Книга Блэквелл - Николь Фиорина
— Джури.
Затем он посмотрел на меня. — Меня зовут Джури Смит.
Я кивнула, сохраняя молчание, чтобы не нарушать ход его мыслей.
— Я был не в себе… Я не знаю, как я там оказался, но я был так зол. Я пришел сюда, чтобы поговорить с ним кое о чем, и он был так же удивлен, увидев меня. Но разговори был важен. С ним был другой парень.
Его взгляд метнулся назад, к двери. — Он… он прыгнул на меня сзади!
Он посмотрел на свою руку, и его лицо преобразилось, как будто вместе с воспоминанием погас свет. — Я держал что-то в руке, но оно упало на землю.
Его взгляд скользнул к дивану.
Я проследила за его взглядом до дивана и заглянула под него. Там был нож, но крови не было ни рядом с телом, ни на нем, ни в гостиной. Нож не мог быть использован.
— Его лицо, — продолжил он, — я никогда не видел чего-то такого… такого…
— Страшного?
Спросила я, стоя на коленях у дивана, мое сердце бешено колотилось в груди, когда я посмотрела на призрака, в потухших глазах которого был мир ужаса. Его челюсть захлопнулась, и он яростно замотал головой, вцепившись в кончики волос.
— Что ты видел? — Я продолжила.
— Ты поверишь мне, если я скажу тебе, что там прячется клоун? В этом его лице? — спросил он, выходя из темного угла комнаты с морщинами на опущенном лбу. — Клоун, он душил меня одной рукой. Я не мог дышать.
Призрак вцепился в рубашку, прикрывавшую его живот, приподнял ее и обнажил волосатый живот.
— Он ударил меня ножом! Я помню боль в своих легких!
Мы оба опустили глаза и осмотрели его живот, когда он повернулся на месте, но там не было рваных ран или ножевых ранений. Призрак сбросил рубашку, его тело затряслось. Затем он посмотрел на меня странными бледными глазами. — Но я это почувствовал. Он, черт возьми, вонзило в меня нож.
— Он? Ты имеешь в виду Эрла? Бэк?
Мой желудок сжался. — Джулиан?
— Нет! — закричал он. — КЛОУН!
Джулиан
Позднее той же ночью.
Я сказал ей то, что должен был сказать себе за все эти годы. Я сказал ей все то, с чем не мог смириться сам.
Фэллон Гримальди несла на своей душе то же пятно, что и я, от тяжести отвержения и оскорблений. Страх, застилавший ее глаза, отражал мой собственный, и, возможно, именно поэтому я это заметил — почему я съежился от того, что она не могла видеть, что она была самой настоящей в этом городе обмана. Она несла ту же ложь, что и я, в течение двенадцати лет, но Фэллон Гримальди не была порабощена маской. Фэллон Гримальди не нужно было прятаться, изолироваться или становиться кем-то, кем она не была.
Фэллон была доброй, а не убийцей, как я. Чистая, не проклятая, как я.
Она была всем, чем я не был, и все же смотрела на меня — на меня — так, как будто мы были сшиты одной нитью.
Она посмотрела на меня, и это свело меня с ума, успокоило меня. Боже мой, я был спокоен, когда не заслуживал этого. Просто находясь рядом с ней, я чувствовал себя так, как будто она приставила нож к моей груди и разрезала меня, чтобы позволить моей тьме истечь кровью. Находясь рядом с ней, я чувствовал себя так, словно залез в себя и столкнулся лицом к лицу со своей душой. Быть рядом с ней? Это заставляло меня чувствовать себя уязвимым, выставленным напоказ, с разорванными шрамами, как открытая рана. И я сорвался. Сломался!
Я хотел наказать ее и поцеловать одновременно за то, что она заставляла меня чувствовать.
Я старался сохранять хладнокровие, держаться на расстоянии. Я пообещал себе, что сделаю это, но как я мог, когда она смотрела на меня через бар, как сейчас, ее голубые глаза бросали вызов и наполняли меня своим лунным светом. Как будто я не убил человека меньше двадцати четырех часов назад. Как будто я это заслужил!
И как будто ее невинность уже не морочила мне голову, ей пришлось надеть поверх нее облегающее черное платье. Девушка не могла быть выше 5 футов 2 дюйма, но эти ноги, ее белые волосы были собраны, выставляя засос, который я оставил ей на всеобщее обозрение.
Я хотел, чтобы Фэллон Гримальди никогда не забывала проклятого язычника, который появился в ее комнате — предупреждение держаться подальше от леса. Это было для ее же блага.
Ненавидь меня, лунная девочка. Ненавидь меня, как и все остальные. Ненавидь меня так, как я ненавижу себя.
Потому что, если ты этого не сделаешь, один из нас убьет тебя, и это, вероятно, буду я.
— Джулс, твой ход, — пропел Зеф, обходя бильярдный стол. Я допил остатки своего напитка и поставил его на полку.
Мы приходили в Вуду каждую пятницу вечером с тех пор, как были детьми, точно так же, как наши папы со своими отцами. Порванный зеленый фетр на боку был с тех пор, как мне было четыре года, я зацепил его, когда играл своей коричневой игрушечной машинкой Camaro Hot Wheels 1968 года выпуска. Чтобы спрятать машину, я засунул ее в боковой карман и в дыру, и с тех пор она там застряла. Машинка теперь стоила по меньшей мере три тысячи долларов, и единственным способом вытащить ее было разобрать бильярдный стол. А нам очень понравился бильярдный стол.
Вмятина в правом углу появилась, когда Бэку было тринадцать. Я украл бутылку из трейлера Эрла. Пьяный Эрл пришёл сюда, схватил Бэка за затылок и ударил им об угол, потому что Бэк отказался меня выдать. Два шрама в тот день, когда Пьяному Эрлу в последний раз разрешили войти в Вуду.
Мой большой палец задел трещину в кии, когда Маверик шлепнул сестру Зефа по заднице, мне было шестнадцать. С тех пор у Маверика замедлился шаг. Скол в трехмерном шаре? В первый раз Феникс Уайлдс сорвался на публике, и никто из нас толком не знал, почему он бросил его через стойку шесть лет назад. Дыра все еще была там, вокруг нее была пустая деревянная рама.
Он поставил на ней дату и пометил: «Стрелок».
Мы учились ходить вокруг
