В интересах государства - Алекс Хай
Егор кивнул и заторопился в дом. Я достал букет и передал Матильде. Не успели мы приблизиться к лестнице, как парадные двери распахнулись, и навстречу мне выбежала Оля.
— Миша!
Сестра бросилась ко мне с объятиями, напрочь проигнорировав Матильду.
— Привет, малявка, — улыбнулся я, обнимая ее крепко-крепко.
Она отстранилась.
— Не думала, что ты вернешься.
— Я ненадолго.
Матильда терпеливо дождалась, пока радость от воссоединения уляжется. Оля взглянула на баронессу.
— Представишь нас?
— Баронесса Матильда Карловна фон Штофф, — она протянула руку сестре. — Наставница вашего брата. Вы, как я понимаю, Ольга Николаевна.
Сестра кивнула.
— Да. Большое спасибо, что привезли Мишеньку попрощаться.
На пороге появился отец. Все вместе мы направились в дом — Оля выбежала без пальто и явно мерзла. Не успев обменяться приветствиями, я отвлекся на шум, доносившийся со стороны аллеи. Взглянул на часы: половина девятого. Рановато для гостей. Да и они, по традиции, должны были подъехать сразу в церковь…
По сырой земле мерно шуршали колеса новенького «Руссо-Балта» — автомобиля статусного, но не эксклюзивного. Но эту марку я хотя бы знал — отечественный, распространенный, по-мещански агрессивный.
Отец нахмурился, разглядев водителя.
— Он что еще здесь забыл?
Глава 16
Матильда обернулась в сторону «Руссо-Балта» и метнула на меня вопросительный взгляд. Я пожал плечами, пытаясь разглядеть водителя.
— Папа, ты его знаешь? — пискнула Оля из-за моей спины.
Отец хмуро кивнул и перевел глаза на баронессу.
— Ваше благородие, безмерно рад знакомству, — торопливо произнес он. Я заметил в его руках карточку — значит, Егор успел ее передать. — Прошу прощения за то, чему вам предстоит быть свидетельницей.
Жестом велев нам оставаться на пороге, отец спустился навстречу гостю. Тот как раз успел выйти, и я смутно его узнал. Память прежнего Миши подкинула всего один эпизод, но зато какой…
— Вот черт, — тихо выругался я.
Оля ткнула меня под бок.
— Кто это?
— Это дядя Андрей. Ты его не помнишь — совсем маленькая была.
Прежний Миша хорошо запомнил этого человека. Когда-то он был нам родней. Брат моего отца, Андрей Владимирович, покинул дом в возрасте двадцати лет. Покинул с оглушительным скандалом и навсегда.
Тогда я — точнее, Миша, не понимал, что стряслось. Но сейчас, вспомнив события и сопоставив с правилами взрослого мира, даже я нервно сглотнул.
Андрей Владимирович, младший брат моего отца, отрекся от семьи и женился на простолюдинке. Тогда еще живой дед, так и не отошедший от утраты Осколка, рвал и метал. Дядю Андрея пытались переубедить — уговаривали, стращали, угрожали и сулили милости. Тщетно. Выбор он сделал и стоял на своем до последнего.
И тогда дед совершил самое страшное, что мог сделать патриарх семьи — отлучил дядю Андрея от рода. Запретил использовать титулы и связи, изгнал его из имения, убрал все его портреты и лишил причитающейся части наследства. Сейчас я понимал, что тогда семью от скандала спасло лишь опальное положение — нашими делами почти никто не интересовался, да и дед положил много сил на то, чтобы замять происшествие максимально тихо.
Я помнил, что дядя Андрей после женитьбы взял двойную фамилию, занялся бизнесом и обосновался в Москве. С нашей семьей он не общался.
И вот сейчас дядя Андрей был здесь… сколько лет прошло? Пятнадцать? Ни разу с тех пор он не возвращался в Ириновку. Да, он застал Петьку и наверняка любил его, но была ли его смерть поводом для воссоединения? Или здесь замешано что-то еще?
Меня начало терзать дурное предчувствие. Неспроста он сейчас появился, ой неспроста.
— Оленька, проводи нашу гостью в дом, пожалуйста, — распорядился я. — Покажи гостиную, предложи кофе.
Сестра явно сгорала от любопытства, да и Матильда наблюдала за встречей с нескрываемым интересом. Но женщинам хватило такта меня послушаться.
— Конечно, — Оля забрала цветы и пригласила мою наставницу внутрь. — Матильда Карловна, прошу. Вы наверняка утомились с дороги.
Выгнав всех с порога, я закрыл входную дверь, плотнее запахнул пальто и принялся спускаться. Отец даже не скрывал недовольства. А вот дядя Андрей…
Изменился. И дело было даже не в пролетевших годах, хотя они мало его состарили. Сейчас ему было лет тридцать пять — самый расцвет сил. Он был похож на моего папу — те же внимательные глаза и прямой римский нос, но более вытянутое лицо. Еще он был очень загорелым — редкость для жителей Петрополя. Явно недавно отдыхал в солнечных краях. Да и одежду носил… Модную, кричащую о статусе, очень дорогую. Словно хотел заявить всему миру о высоком доходе. В среде аристократов броские цвета были не приняты — сословие считало себя выше этого. Разве что эксцентричная Матильда частенько позволяла себе вольности.
— Дядя Андрей, — поприветствовал я.
Отец с неудовольствием на меня посмотрел.
— Михаил, я рад, что ты приехал. Но сейчас иди, пожалуйста, в дом.
— Можно я хотя бы сперва обниму племянника? — спросил гость.
Я пожал плечами, ожидая реакции отца. Тот с неохотой кивнул.
Мы обнялись, и дядя тут же отстранился. Я заметил, что ему было ужасно неловко.
— Простите, что помешал, да еще в такой день.
— Мог бы позвонить, — пуще прежнего нахмурился отец.
— Не мог, Коля… Ваше сиятельство. Не мог.
Мне показалось или дядя выглядел напуганным? Напряженным — точно, но это и неудивительно. Все же визит туда, где тебя не рады видеть, мало кого оставит равнодушным. Но было в этом что-то еще. Я обратился к силе — Благодать чувствовала такие вещи тоньше.
Страх. Я отчётливо ощутил чужой страх. И гнев отца. Хорошо скрытый гнев, раздражение и… боль.
— Мне позволят войти? — спросил дядя Андрей и кивнул на дом.
— Сперва расскажи, зачем явился. Михаил…
— Я хочу остаться, — ответил я. — Как твой наследник, теперь я должен понимать, что творится и за пределами семьи.
Отец снял очки и устало потер глаза.
— Хорошо. Но не встревай, пожалуйста. Андрей, рассказывай. И, прошу, побыстрее. Нам скоро выезжать в церковь.
Я решил проявить участие и ободряюще кивнул. Дядя поймал мой взгляд и словно немного расслабился.
— Я здесь, чтобы предупредить тебя, Николай. Кажется, кто-то очень заинтересовался семейством Соколовых.
— И ради этого ты примчался из самой Москвы? — отец с недоверием взглянул на брата. — Почту и звонки отменили?
Дядя Андрей достал из кармана пачку сигарет и закурил. Отец скривился — он не переносил запаха табака, но замечаний делать не стал.
— В том и дело, что я не могу доверять ни переписке, ни звонкам. Полагаю, меня могут прослушивать, — дядя выдохнул тонкую струйку дыма в противоположную от отца сторону. —
