Куда приводят коты - Олег Фомин
Я закрыл глаза. Еще раз!
Запах дыма… Грохот автоматной очереди, а затем – взрыв! Шерсть колыхнулась, дрожь проникла через груду кирпичей, на которых я оказался, в лапы, до самых костей. Сбоку что-то горит, треск и жар пламени совсем близко.
Напротив, прячась за уцелевшим куском разрушенной стены, согнулась женская фигура в привычных зеленых тканях. Платок на виске пропитан кровью, красный ручеек стекает на щеку. Женщина прижимает к себе девочку в похожей одежде, сдавленный плач... Кругом, среди полыхающих руин, окровавленные тела и их части. Все объято медным светом сумерек. Женщина, девочка, их укрытие, трупы и обломки, – все отбрасывает длинные черные тени.
Мимо проезжает внедорожник без крыши, из-под шин клубится пыль, кузов оседлал чуть ли не десяток человек с автоматами и гранатометами. Лица обмотаны хвостатыми тряпками.
Автоматы стреляют в воздух.
– Аллао-аббар! Аллао-аббар!..
Ощетинившийся стволами еж на колесах, рыча, уносится прочь.
В иных обстоятельствах я, наверное, пришел бы в ужас… Хочешь сбить меня с толку, да, перемир? Мол, смотри, этим женщинам, как и Карри, тоже нужна помощь, спаси их! Чем они хуже? Нет, перемир, не выйдет. Я спасаю только тех, кого хочу спасти. И не надо давить на жалость. Со мной такие фокусы не прокатят.
Я прыгнул в завесу дыма, глаза закрылись.
Еще раз!
Опять урбанистический лабиринт, я на какой-то трубе высоко над городом, припекает солнце. Парень, свисая с крыши на страховке, распыляет из баллончика зеленую краску на стену. С бетонного холста смотрит огромный портрет девушки в мусульманской одежде. Вылитая Карри, особенно улыбка и глаза…
Нет, еще раз!
Я под шеренгой вешалок в магазине одежды. Перед зеркалом одной из примерочных крутится женщина в таком же арабском наряде, какие я видел сегодня много раз. И того же цвета.
– Этот хиджаб подходит Вашим глазам! – восхищается девушка-консультант.
Ну, хоть узнал, как называется эта простыня…
Но опять не то! Еще раз!
Глухое подвальное помещение с окошками под потолком, человек в кепке орудует кинокамерой на штативе, вторая на плече другого оператора. Объективы глазеют в роскошно обставленный угол, напоминающий спальню султана. Идет съемка фильма для взрослых, актриса уже сбросила болотного оттенка хиджаб, обнажив рыжие волосы и не только…
Еще раз! Еще! Еще!..
Прыгаю через перемир снова и снова, потеряв счет попыткам. Гнев, беспомощность и страх за жизнь Карри не дают отдохнуть. Ласт нашел меня в логове Леона после полусотни прыжков, ориентируясь на один только кинжал из арсенала Блики, который Леон прихватил с собой. И ведь нашел! И спас мне жизнь! Но этого не случилось бы, если бы он сдался на двадцатой, тридцатой или даже сороковой попытке… Вот и я не сдамся. Если надо будет, осилю хоть сто прыжков! Тысячу!
Чем больше перемещений, тем меньше и меньше времени задерживаюсь в каждой из случайных локаций. Хватает нескольких секунд оценить обстановку, понять, что Карри здесь нет, и вновь исчезнуть. Меня бросает с одного края мира на другой так быстро, словно мчусь по прямой анфиладе комнат, тараном распахивая дверь за дверью с упорством безумца, бьющего лбом стену.
Бах! – какая-то вечеринка. Бах! – метель в ледяной пустыне. Бах! – проповедь на площади перед мечетью. Бах! – экскурсия по музею…
Не знаю, какой по счету прыжок, но я очутился на дне реки. Здесь довольно темно, однако все же просачивается свет. Вода мутная и зеленая, среди колышущихся лент водорослей я различил шевеление усов и клешней. Сначала подумал, рак ползет по какому-то бревну, но, подплыв ближе, увидел тело девушки. Подол хиджаба каким-то образом зажевало между деталями электросамоката. Оседлавший голову рак с интересом изучает девичий глаз, в котором навсегда застыло что-то, похожее на горечь. Как будто хозяйка самоката до самого конца не могла поверить, что ее смерть окажется такой дурацкой.
Вообще-то мне полагалось давно исчезнуть, я ведь убедился, что это не Карри. Но вместо очередного прыжка в перемир почему-то запрокинул голову… и лапы начали толкать мою тушку к пятну света, что колеблется далеко наверху…
Я вынырнул под аркой моста на полированный гранит набережной. Вернее, на ее широкий парапет. Настолько широкий, что я распластался поперек него во всю длину кошачьего тела. Парапет вполне можно использовать в качестве дорожки для самоката. Что, вероятно, и сделала та невезучая барышня.
Понятия не имею, что за город, но архитектура явно из позапрошлых веков. В таких местах должно быть полно туристов, тем не менее, на позолоченной солнцем и выглаженной нежными тенями набережной, кроме меня, – никого до самого горизонта. Видимо, раннее утро, город еще не проснулся.
Слышу тяжелый свист собственного дыхания. С мокрой шерсти стекает лужа, расползается по ровной поверхности. Мышцы колотит судорога. До них только сейчас дошло, что температура водички, мягко говоря, не курортная.
В такие моменты обычно либо сдаешься окончательно, либо открывается второе дыхание.
Меня же захватило смешанное чувство.
С одной стороны, еще жива потребность продолжать поиск. С другой – почти уверен, что моей помощи уже никто не ждет. С момента, когда черная кошка вытолкнула меня из окна, прошло сколько? Если рассудить трезво, наверное, около часа. Хотя по мне – так целая вечность! Думаю, это из-за частых прыжков сквозь перемир. За этот час я побывал в стольких местах, сколько большинство людей не посещает за жизнь. Верно сказал кто-то: «Время измеряется не количеством прожитых лет, а количеством пережитых событий».
Как бы то ни было, а времени прошло достаточно для того, чтобы в конце пути я имел возможность наткнуться на труп рыжеволосой девушки среди торговых палаток. С торчащим из сердца ножом. Таким же, по которому меня однажды разыскал Ласт. А может, все совсем не так, и Карри удалось сбежать от Блики. Сбегала же как-то раньше! Может, она уже не на базаре, а в шикарном отеле на Гавайских островах, сменила целомудренный наряд на купальник, а про меня и вовсе забыла…
По крайней мере, не все так плохо, как с той, чей глаз сейчас дегустирует рак на речном дне. Неведенье дарит надежду.
Веки налились свинцом…
Кажется, мне все-таки требуется передышка. Не столько телу, сколько психике. Накатила тоска, будто я не видел Карри, как минимум, несколько месяцев. Не знаю, умеют ли коты плакать навзрыд, но в носу засвербело, а глаза увлажнились горячим.
Лежу на набережной, пытаюсь согреться в скупых на тепло лучах рассвета и, закрыв глаза, думаю о Карри. Не с целью уйти в перемир. Просто побыть
