Последнее желание повелителя - Анна Григорьевна Владимирова
– Не может этого быть, – покачал отрицательно головой парень. – Я никого не видел…
– Он умеет быть незаметным, как оказалось, – усмехнулся я. – Мы могли бы вместе с вами проверить?
– Сэр, этого не может быть… – уперся тот.
Ну почему с людьми так сложно по-хорошему? Я склонился над стойкой и заговорил в самой суровой своей манере:
– Не думаю, что к вам каждый день подходят с просьбой поискать ребенка в салоне. Этот случай – исключительный. Я уверен, что мой сын там. Прошу вас сделать все возможное, чтобы ребенок не остался в одиночестве у вас на борту и не наделал глупостей.
Служащий медленно приподнялся на кресле и недовольно нахмурился, но перечить дальше не решился:
– Хорошо. Следуйте за мной.
Вместе мы прошли по коридору и оказались на борту нужного самолета.
– Разрешите? – И я нетерпеливо шагнул в проход бизнес-класса. Бортпроводник суетился следом:
– Ну не мог ребенок пройти мимо контроля! Я же лично проверяю каждого, да и камеры…
Бесило. Этот тип сзади. Люди, заполонившие проход эконом-класса со своими сумками. Но я смиренно принимал кару:
– Простите. Разрешите? Благодарю… – продирался я к противоположному концу салона.
– Очевидно, что вашего сына тут нет, – недовольно преследовал меня в общем-то невиновный ни в чем человек. – Прошу, давайте покинем борт…
Я же целенаправленно продвигался вперед, не обращая внимания. И, наконец, выцепил взглядом темную макушку, прижатую к иллюминатору.
– Амал, – позвал сына, и тот вздрогнул:
– Папа?
Он неуверенно поднялся с кресла, глядя на меня такими испуганными глазами, что хотелось его тут же прижать к себе и спрятать от всего мира… Но было нельзя.
– Пошли, – кивнул я на выход, спокойно констатируя: – Ты ошибся рейсом.
– Я его даже не видел!.. – изумленно вздохнули позади.
– Это не ваша вина, – обернулся я к растерянному парню. – Благодарю, что позволили его поискать.
Я подождал, пока Амал вытащит из-под ног рюкзак и пропустил его вперед в проход. Сын понуро зашагал к выходу, где его радостно проводила вся команда бортпроводников.
– Вы будете жаловаться? – донеслось мне в спину, когда я уже положил руку на плечо Амалу.
– Нет, все хорошо, благодарю, – обернулся я, только сейчас чувствуя, как сильно испугался. Ноги налились тяжестью, и вообще хотелось где-нибудь присесть и перевести дух… А еще больше захотелось прижаться к Жене.
Амал напряженно шел рядом, смиренно опустив взгляд в пол. И предстояло убедиться, что сам он больше никогда не подвергнет себя опасности. Я усадил его в ближайшее кресло в опустевшем зале, и сам сел рядом, давая возможность поговорить.
– Амал, ты очень сильно рисковал.
– Пап, я тренировался. Долго!
Ну, тут еще вопрос к Азулу, как он не заметил эти тренировки. Но брат тоже не папаша года. В этом мы похожи.
– Я понимаю, что для тебя ситуация стоила риска, – как можно доброжелательнее начал я. – И это моя вина. Я был слишком занят своими делами.
– Пап, прости, – поднял на меня взгляд Амал. – Я подумал, что ничего страшного не случится…
– Тебе хотелось получить подтверждение того, что ты можешь больше, чем… кто? Арран?
Сын стиснул зубы и воинственно засопел:
– Арран – дракон. А я – джинн. Мы не можем быть одинаковыми…
– Чьи это слова? Мамы?
Амал вздохнул, кивая.
– Я хочу твои услышать.
– Он не умеет ходить через грань, а я умею!
– Он научится. Просто он младше, – спокойно возразил я. – Амал, твоя ценность не в том, что ты умеешь. А в том – кем являешься. Сейчас ты – любимый ребенок для меня и твоей мамы.
– Этого недостаточно, – упрямо мотнул он головой.
– Само собой. Ты будешь ставить себе цели и достигать их, будешь доволен или нет – у тебя впереди длинная жизнь. Когда-нибудь ты займешь моем место и станешь Повелителем…
Амал глянул на меня неуверенно:
– Мне показалось, что Арран больше подходит на эту роль. Он – дракон…
– У него будет много других дел. У вас – разные задачи. И вам нужно поддерживать друг друга, потому что от вас будет многое зависеть…
– Папа, а почему мама перестала быть твоей? Она должна была родить и дракона?
Вопрос сына застал меня врасплох, хотя я десятки раз к нему готовился.
– Я же вижу, что ты бы хотел, чтобы мы жили вместе. – Амал опустил голову, явно стыдясь подобных мыслей, но и ответы ему были очень нужны. – Я люблю Азула. Но тебя я люблю больше. И я вижу, что ты несчастлив без мамы. Почему так вышло, пап?
Тишина зала ожиданий показалась мне такой тяжелой, будто мы ушли за грань.
– Потому что я совершил большую ошибку. Много больших ошибок.
– Что ты сделал? – Сын посмотрел на меня так встревожено, будто его мир вот-вот готов был рухнуть.
– Амал, когда любишь, совершаешь разные поступки. – Мне хотелось нащупать самый безболезненный способ объяснить то, что объяснить трудно и при этом не ударить его слишком сильно правдой. – Я не имел права влюбляться в твою маму. Она никогда не была моей. Я знал, что рано или поздно нам придется расстаться. Но я не жалею ни о чем. И очень рад, что у нас есть ты.
Амал задумчиво насупился. А в следующий момент выдал фразу, полную такой концентрированной детской боли, что та отозвалась в моей собственной душе и заныла с новой силой.
– Я просто… вижу, как мама смотрит на Азула… и представляю, что это ты.
Я притянул его к себе и уткнулся в его макушку. Он пах Майрин. Смесью запахов ее дома и духов. Но это больше не будоражило, как прежде. Я просто чувствовал тепло, которое она вложила в нашего сына, и был ей за это благодарен.
– Так бывает, когда родители больше не могут быть друг с другом. И я понимаю, что тебе тяжело. Мне тоже. Но семья – это главное, Амал. У тебя – большая семья. И пусть мы не вместе с твоей мамой, мы у тебя есть. И мы тебя любим.
Он тяжело вздохнул. Понятно, что это объяснение не облегчает сейчас тяжести в его душе. И он не скоро поймет. Но, к счастью, мы – существа с очень длинным сроком жизни. Есть время как наделать ошибок, так и попробовать исправить.
– Пошли.
Пока Амал угрюмо брел за мной по зданию, я позвонил Азулу.
– Я жду вас у выхода, – доложил он тут же.
– Спасибо, – поморщился я. Наверняка ведь знал, где Аман. Был рядом? Скорее всего. Но я сам виноват, что упустил сына.
Чтобы не накручивать себя, я отвлекся на звонок Сафиду, коротко отчитался, чтобы тот не беспокоился
