Последнее желание повелителя - Анна Григорьевна Владимирова
– Аршад, Амал пропал! – вскричала она мне в трубку.
– Когда?! – взвился я с кресла и уперся ладонью в панорамное окно.
– Ночью! Наверное… Я только утром обнаружила, что его нет… – Голос Майрин срывался от отчаянья, но меня удивительным образом это не трогало.
– Где Азул? – холодно потребовал я.
– Бросился искать. Приказал звонить тебе, а сам помчался по окрестностям!
Азул не может телепортироваться из-за вчерашних посиделок у меня. Один переход туда-сюда через большое расстояние, и восстанавливаться придется несколько дней. Амал гранью пользоваться не умеет. Пока что. Поэтому, Азул правильно все делает.
– Присмотри за мисс Уолф, пожалуйста, – обернулся я к Сафиду, обрывая звонок Майрин. – Не знаю, когда вернусь. Амал пропал.
– Я вас понял, Повелитель, – коротко кивнул Сафид, а я шагнул за грань…
Темное тягучее пространство приняло меня, как родного. Так всегда было. Здесь нет времени, нет воздуха… и жизни. Мы стараемся не оставаться тут надолго. Но на этот раз я пронесся через грань так быстро, как мог.
Всего несколько мгновений, и я вышел в залитой солнцем кухне дома Азула в Швейцарии. Майрин даже трубку не успела опустить. Наши взгляды встретились всего на несколько вдохов, в которые меня все же снова обожгло ее светом. Она стояла в белой шелковой пижаме, вся растрепанная и встревоженная и смотрела на меня большими испуганными глазами.
– Аршад, – выдохнула, откладывая мобильный.
– Расскажи все, что считаешь важным, – шагнул я к ней, но тут наперерез мне бросился светловолосый мальчишка и вцепился Майрин в штанины.
– Все хорошо, Арран, – опустилась она рядом с ним. – Это же папа Амала.
Откуда ему знать, если мы виделись всего пару раз, в которые он меня точно не видел? А я на него предпочитал не смотреть, потому что не мог… Теперь же мы уставились друг на друга в молчании. Наследник Азула был точно слеплен с матери, ничего от брата. Такие же большие светлые глаза, миловидное лицо и россыпь белоснежных кудрей по плечам. Он не бежал к матери в испуге. Он закрывал ее собой от меня.
– Весь в тебя, – заметил я хрипло, слабо улыбаясь.
Прошлое хлестнуло наотмашь, и я опустился на колени. Мальчишка не спускал с меня взгляда.
– Здравствуйте, – вымолвил он вдруг звонко и уверено.
– Здравствуй, – ответил я. – Ты не знаешь, где может быть Амал?
Он вздохнул, отлепляясь от матери:
– Мама уже спрашивала. Но я не видел, как он ушел.
Майрин молча наблюдала за нами, нервно хмурясь.
– Но, может, он говорил что-то? – осторожно спросил я. – Вы ладите?
Он отрицательно покачал головой:
– Не очень… Папа побежал его искать.
– Я знаю. – Я поднялся, глядя на Майрин. – Расскажи, что произошло?
– Арран, иди погуляй, – погладила она сына по макушке. Тот насторожено глянул на меня и нехотя направился из гостиной.
– Покажи мне его комнату, – попросил я Майрин.
– Пойдем, – кивнула она следовать за ней.
Мы поднялись на второй этаж, а я поймал себя на том, что тут непривычно тесно. Мне были ближе большие комнаты и необъятные пространства, здесь же было все так компактно, концентрировано… но довольно мило. Только не это было главным. Я впервые был способен замечать что-то другое, кроме Майрин, когда она рядом. Вот она – только руку протяни, и можно дотронуться… А я вслушиваюсь в едва слышный скрип деревянных половиц и пытаюсь понять, как мне тут вообще дышится. А нравилось ли Амалу? Или ему привычно? Почему я не интересовался этим раньше?
Комната у него оказалась небольшой и довольно растрепанной – все стены топорщились какими-то плакатами незнакомых мне личностей, кровать взбита до состояния, когда не понятно, что там замешано – подушки, одеяло, простыни, одежда. Шкаф нараспашку – видимо, собирался он быстро.
– Что-то произошло вчера? – обернулся я к Майрин. Она стояла на входе, обняв себя за плечи.
– Ничего особенного, – пожала плечами растеряно и вдруг взглянул мне в глаза с такой надеждой. – Аршад, с ним же ничего не случится? Я все хочу броситься куда-нибудь…
– Не случится, – покачал я отрицательно головой. – Он – не безрассудный. Нетерпеливый – да. Может, он решил сам взять свою жизнь в руки, не дожидаясь, когда взрослым до него станет дело? – Я огляделся и прошел к столу. – Я о себе…
– Азул сказал, что направит кого-то сразу в аэропорт проверить, не попытается ли Амал сам куда-то улететь, – добавила Майрин, – но я сомневаюсь. Он же знает, что ему не продадут билет.
Я резко обернулся к ней, осененный мыслью:
– Ему не нужен билет.
И я сразу бросился за грань, чтобы тут же выйти в аэропорту Цюриха. Как я мог пропустить момент, когда Амал научился пользоваться гранью? Я ведь тоже сам научился примерно в его возрасте. У меня вообще не было отца, а отчима я к себе не подпускал. Да он и сам не горел желанием пытаться исправить хоть что-то. Мои первые походы за грань были короткими. Я не умел обходиться без кислорода, боялся не выйти… Но больше всего я боялся никогда не зайти туда и остаться всего лишь никчемным братом великого Азула – последнего дракона. Это и толкало меня вперед. Нестись сломя голову к цели, принимать резкие решени, рисковать… Я всю жизнь пытался быть лучше его.
Но как, Нергал меня подери, я проморгал собственного сына, будучи живым?
Хороший вопрос.
Я выбежал в здании аэропорта и помчался к табло с вылетами. Волна звуков наводненного людьми пространства обрушилась на меня и зашелестела в ушах, раздражая все больше. Но не в этом было дело. Занятый своим чувством вины, я продолжал совершать проступки. Сейчас я вдруг показался себе безнадежным. Зачем я Жене? Зачем я Амалу? Я метался взглядом по беспорядочным буквам на табло и не успевал уловить их смысл, как те уже менялись! Так мне не найти ребенка!
«Стоп!» – рявкнул я себе.
Я смогу удержать каждого. И Амала. И Женю. И семью ее тоже. И ребенка своего я в состоянии найти.
Если Амал попадется людям, будет отвечать. И я тоже буду. Но сейчас главное, чтобы он этого не сделал. Конечно, шум мешает, но всплеск грани я все равно почувствую. А если он уже куда-то улетел…
Но тут нервы дернуло импульсом, и я уловил слабый всплеск искаженного пространства, будто бы ребенок опустил ногу, чтобы взболтнуть воду. Выдох – и я оказался у входа на посадку арабских авиалиний. Рейс прямой, до Абу-Даби.
– Сэр? – вопросительно глянул на меня служащий на паспортном контроле.
– Простите, но мне кажется, мой сын потерялся
