Луна для двоих - Кира Райт
Он фыркнул и скривился, когда я коснулась пальцем раны на его плече.
– Сейчас всё обработаю. Как раз посмотрим, как сработал препарат в отношении твоей регенерации… Ну не такой я, конечно, собиралась проводить эксперимент…
Сверху раздался смешок, а потом он легко взлохматил мне волосы и окинул взглядом моё обнажённое и измазанное его кровью тело. Пока шла к шкафу с халатами, он неотрывно следил за моими бёдрами и облизывался. Но даже сейчас ничего не делал.
Нир – полная моя противоположность. И он не вёл себя как победитель. Он снова позволял мне просто делать, что считаю нужным. И не торопил… Хотя, судя по не прошедшему возбуждению, явно хотел бы продолжения.
Быстро стерев с себя красные следы, я накинула халат и вернулась к нему с антисептиками.
– Будет немного щипать, – предупредила привычно, потому что на малейшую боль полузвери могли взбеситься. За что снова получила снисходительный взгляд. И впервые рассмеялась на это.
Я исполосовала его когтями без предупреждения, и он не сломал мне шею, наверное уж потерпит, пока обработаю раны.
В ответ губы Нира тоже дрогнули, как если бы он хотел улыбнуться.
Глава 16
Медленно и аккуратно я обрабатывала рваные раны. К счастью, рецепт препарата, повышающего регенерацию, оказался удачным, потому что часть затягивалась уже на глазах. Хотя губу я ему прокусила насквозь, поэтому с ней пришлось повозиться с особой осторожностью.
Не скажу, что испытывала угрызения совести. Потому что всё это с ним творила не совсем я. В здравом уме и доброй памяти никогда бы подобного не сделала. А то, что зверь внутри взял верх – не моя вина. Но вот прямо сейчас всё равно чувствовала себя немного странно. И не знала, как вести себя с ним дальше.
Хорошо. Я осталась и перестала отталкивать. Но это же не значит, что теперь кинусь в его объятия и стану откровенной с ним.
Да, я очень постараюсь больше не вести себя с ним как стерва без причины. Но это пока максимум, который могла предложить взамен… Или нет? Или я хочу большего именно с ним? Окинула его взглядом, пытаясь понять, что он думает.
Нир сидел смирно, сложив руки мне на талию. Не сжимал, а просто положил их туда. Наверное, ему просто нравится меня касаться. Тем более теперь, когда я не рычу в ответ. Но стоило закончить и отодвинуть антисептик и ватные диски, как резким движением он сделал подсечку и заставил меня упасть на его колени, удержав, чтобы не упала. И сам при этом выглядел таким озорным и довольным опять, что невольно это вызвало умиление. Он шутил со мной! Когда вообще со мной кто-то шутил последний раз?
Я задумчиво провела подушечками пальцев по его щеке к подбородку, прошлась по выступающей его части и коснулась нижней, пострадавшей от моей ярости=ревности губы.
– Больно?
Он мотнул головой отрицательно, продолжая держать меня. А я уже думала, воспользуется ситуацией, чтобы потрогать. Вот же я – призналась, что он мне нужен, теперь его не напугать тем, что больше не приду. Но ничего такого он не делал. Что вот за неправильный оборотень? По моей логике теперь, когда он увидел подтверждение, что я не равнодушна к нему, должен был воспользоваться ситуацией. А он этого не делал. Вообще ничего не делал.
Сидел и смотрел на меня ласково, осторожно поглаживая по спине. И это всё? Неужели ему не хочется большего? Или так сильно сдерживается?
Тогда вопреки доводам разума, наклонилась к нему и поцеловала сама, осторожно облизывая повреждённое место на губе вместо повторных извинений. Его хватка на мне усилилась, но не настолько, чтобы причинить боль. Значит, всё же хочется… И я прильнула ближе, обнимая его за шею. Нир мурлыкнул в ответ.
Целоваться вот так запросто, не пытаясь угадать, что он обо мне подумает и правильно ли я поступаю, оказалось тоже гораздо приятнее, чем раньше. И у меня мурашки бежали от его нежности. Хотя я была такой же, как он, может лишь менее физически сильной, но такой же выносливой. Только даже понимая это, он относился ко мне как хрустальной.
Непривычное ощущение. Он берёг меня. И это не раздражало теперь, когда я соглашалась добровольно. Почему всё вышло вот так? Подозрения и мысли на этот счёт у меня были давно, но не хотелось признавать ещё одну свою привязанность. Ведь каждая из них – это слабость.
Пока мы целовались, почувствовала, как его эрекция упирается мне в бедро, становясь всё ощутимее. Нир продолжал держать меня так, чтобы я оказалась подальше от его паха (возможно помнил, что раньше мне это не нравилось). Но сейчас показалось совершенно нечестным оставлять его неудовлетворённым. Не после того, как он повёл себя со мной. Даже через чур благородно.
Может мне хотелось сравнять счёт хоть немного. Или снова почувствовать свою власть над ним. Или понять, что почувствую, когда…
Я погладила ладонью его шею, потом грудь и повела вдоль кубиков пресса вниз. Осторожно, ласково. Хоть и молча. Потому что не знала, что ему сказать. Даже что самой думать, толком не знала. Я впервые признала, что кто-то кроме брата мне не безразличен. Тем более – впервые собиралась сделать приятное мужчине, с которым даже не спала. И пока не собиралась спать.
Когда моя ладонь едва обхватила твёрдый, шелковистый ствол, к своему удивлению, заметила на скулах Нира лёгкий румянец. И дьявол… Как же это оказалось трогательно и возбуждающе!
Даже заёрзала на его бёдрах, усаживаясь удобнее. Невыносимо захотелось ощутить внутри эту его мощь наравне с вот этой вот милой нежностью… И словно в противовес своей крепости и размерам, он чуть прикрыл глаза, пряча взгляд за своими длинными, светлыми ресницами, и глубоко дышал, не останавливая меня, но и не побуждая действовать дальше. Хотя, судя по реакции, происходящее ему более чем нравилось.
Я провела рукой вверх-вниз сначала медленно. Он резко выдохнул. И случайно надорвал ткань халата на моей спине когтями. Хотя меня не задел. Затем большим пальцем погладила головку, размазывая по ней первую выступившую капельку смазки, начиная уже терять голову от запаха нашего возбуждения. Он так приятно пах… Что я не отказалась бы взять его в рот.
Уговорила себя сделать это позже, не тут – в процедурной, не после того, как накинулась на него. Или это были отговорки, потому что ещё была не уверена,
