Чужое знание - Владимир Николаевич Васильев
Потом навалилась ночь и за окном стало темно. При желании можно было включить ночное зрение, но пользоваться магией без крайней нужды Иные не любят. В этом смысле Швед не был исключением.
Он уже хотел надеть наушники и послушать что-нибудь старое-доброе, но тут поезд сначала замедлился, а потом и вовсе остановился. К тому же, перроны нового Керченского вокзала заливал яркий светодиодный свет, поэтому снова можно было какое-то время глядеть в окно, на предпосадочную суету пассажиров и провожающих. Керчь-южная напоминала скорее затерянную на длинных перегонах небольшую станцию, чем вокзал третьего по населению города Крыма. По платформе рысцой сновали люди с поклажей и было их, скажем прямо, не особенно много. За дверью тоже стало оживленнее - кто-то прошел по коридору мимо купе, задевая чемоданом за переборки. Потом все заглушил голос диктора, с опозданием объявившего прибытие и посадку.
"Выйти, что ли, в коридор? - подумал Швед с ленцой. - Или ну его? Вдруг, попутчика приманю ненароком?"
Делить купе с незнакомым человеком хотелось не очень, а как решил транспортный вопрос тот, кто покупал билет Шведу - неизвестно. Швед не знал даже кто именно занимался билетами. Наверное, кто-то из севастопольского Дозора. А, может, и Ниночка. Если так, то скорее всего она выкупила оба места, дабы шеф ехал в приятном одиночестве. Завулон, говорят, в поездках обычно расширял личное пространство на весь вагон. Но то Завулон...
Общий свет в купе Швед выключил, едва начало темнеть, сейчас горел только тусклый дежурный - так удобнее глазеть в окно. Поэтому когда дверь с грохотом сдвинулась и на пороге возник чей-то темный силуэт в ярком прямоугольнике проема, Швед поначалу ничего не рассмотрел, только разочарованно подумал: "Все-таки, попутчик..."
Но потом этот самый попутчик весело рявкнул:
- Здорово, шеф! Как едется? Не заскучал?
И включил свет в купе на полную.
На пороге стоял Пашка Старов с дорожной сумкой в руке.
- Елки-палки, - буркнул Швед, сдерживая радость и не особо тщательно маскируя удивление. - Ты-то здесь откуда?
- А ты думал, мы тебя одного отпустим?
Пашка запихнул сумку под полку, повертел головой, сориентировался и дважды бухнул кулаком в стену со стороны Шведа.
- Ну, где вы там? Заходите! - вторично рявкнул он. Громко, чтобы было слышно соседям.
Через некоторое время из коридора в купе вплыла Ниночка с пакетом в руке. А за нею - Марта.
- Добрый вечер, Дмитрий Александрович!
Лицо Ниночки было просто дежурно-приветливым, а вот Марта эмоции скрывать умела хуже - легко читалась хитринка, присущая шутникам, чей розыгрыш удался на славу.
- Так-так, - проворчал Швед, смягчаясь. - Прям, делегация сопровождения. Кто тут еще? Давайте уже все сюда.
- Больше никого, - сообщила Ниночка весело. - Только мы четверо.
Пашка посторонился, пропуская барышень на полку напротив Шведа, потом жестом фокусника выудил из сумки бутылку коньяку и бутылку шампанского. А Ниночка принялась вынимать из пакета всякие шоколадки-колбаски-булочки и прочий сыр. Стол был сервирован молниеносно.
- А почему зашли только сейчас? - поинтересовался Швед. - Я тут уже шесть с гаком часов маюсь, в окно таращусь.
- Мне домой заскочить было нужно, - объяснил Пашка. - Шмоток взять... и все такое. На поезд я только сел.
- А мы решили устроить сюрприз и до Керчи не показываться! - добавила Ниночка.
- Шмоток... - покачал головой Швед. - Не привык ты еще жить как Иной, Паша. Что, в Питере шмоток не найдется?
Тот даже озадачился слегка.
- Ну... Найдется, конечно. Только зачем покупать, если свои есть? Да и не только поэтому, я три дня уже как из Севаса домой рванул. Были еще дела. По мелочи.
- Ладно... - махнул рукой Швед. - Куда ж вас денешь... Откупоривай тогда.
Он был одновременно и рад, и тронут. Формально требовать, чтобы новоиспеченная команда сопровождала его в официальной миссии, Швед не имел права. И Ниночка, и Пашка, да и Марта тоже, называли его шефом, это да. Но по сути это были не рабочие, а чисто дружеские отношения. Только Ниночка когда-то подчинялась Шведу на законных основаниях, но эти основания развеялись и умерли десять лет назад, в тот самый момент, когда Завулон велел убираться из Киева.
Швед неожиданно задумался - а какие отношения у него самого с Завулоном? Дружеские? Даже не смешно. Рабочие? В Дозоре Швед больше не служит. Тогда, получается, вассальные?
Н-да.
В любом случае, следовало прояснить хотя бы лично для себя самого: прямо сейчас приказы Завулона и Инквизиции Швед выполнять обязан. А вот отдавать приказы своей команде - не уполномочен. Точнее, они не обязаны эти приказы исполнять. Хотя по глазам видно - горят желанием.
И все равно был чертовски приятен тот факт, что Швед сейчас не один. Что команда - да, покуда зеленая и малочисленная - с ним.
И что нынешнее дело - прекрасный повод команду сплотить и обучить, невзирая что формально к миссии Пашка, Ниночка и Марта отношения не имеют. Но и запретить им сопровождать Шведа не может никто: ни сам Швед, ни Завулон, ни Инквизиция. До тех, разумеется, пор, пока не возникнет какая-нибудь мешающая официальной миссии коллизия - однако и тут запрещать Темным не особенно легко. Могут и ослушаться.
Пашка ловко, с хлопком откупорил шампанское, но так, что ни капли не пролилось. А у Ниночки даже бокалы на ножках с собой нашлись. Два высоких - под шампанское, и два тюльпанчика для коньяку.
- Ну, - весело оскалился Пашка, - за проезд!
*** *** ***
Часа через полтора, когда шампанское иссякло, девчонки засобирались к себе; у Шведа с Пашкой оставалось еще почти полбутылки, да и спать пока не хотелось. Единственное что сделали - это заранее постелились, чтобы в любой момент можно было принять горизонталь и с чистой совестью захрапеть.
Пашка разлил по пятьдесят и наконец-то высказал то, что давно не давало ему покоя:
- Слушай, Швед... Ты бы того... Рассказал бы - чего вообще происходит? Чего там в Севасе стряслось? И куда и зачем мы теперь едем? Хорошо бы знать. Мы за тобой ринулись, это да, но надо ж свой маневр знать.
Швед задумчиво протянул бокал - чокнуться. Так же задумчиво опрокинул, сглотнул и зажмурился.
"А и верно, - подумал он. - Расскажу-ка я все с самого начала. Заодно и сам переосмыслю. Глядишь, что-нибудь дельное на ум и придет, потому что одна голова - хорошо, а две - всяко лучше. Даже если вторая принадлежит неофиту-Пашке, который мир Иных только
