Правда понимания не требует - Саша Фишер
— Сам не знаю, — Флинк стряхнул незаметные пылинки с рукава своего светло-серого пиджака. — Я побывал на множестве частных приемов, но все они были не того полета.
— Как я понял из объяснений Крамма, Лангерман устраивает не совсем приемы, это скорее деловые завтраки и ужины для заинтересованных лиц. К этикету и светским сплетням они почти не имеют отношения.
— Не смеши меня! Все имеет отношение и к этикету, и к сплетням. Сколько многообещающих сделок сорвалось из-за несвоевременно всплывших компроматов? А сколько карьер взлетело только из-за того, что человек оказался в нужное время и в нужном месте?
— Мне кажется, мы с тобой сидим и болтаем в мобиле, потому что просто оттягиваем момент. Давай уже решим, что время и место нужное и пойдем заводить полезные знакомства.
Парковочную площадку от территории пансиона отделяла высокая живая изгородь из густых колючих кустов, покрытых мелкими желтыми цветочками. Дорожка петляла среди могучих дубов и сосен, а вдоль нее весело журчал по продуманно уложенным камням искусственный ручей. Впереди виднелось несколько больших особняков в приличном отдалении друг от друга. Один стоял прямо на берегу озера, второй — на небольшом холме, третий — среди деревьев. С каменной скамьи, стилизованной под естественное образование, поднялся невысокий коренастый мужчина в полосатом костюме, шляпе и с короткой тростью с большим шаром-набалдашником. Трость была похожа скорее на оружие, чем на инструмент для ходьбы.
— Добрейший вам вечерок! — на лице мужчины, украшенном модными тонкими усиками, заиграла приветливая улыбка. — Вы на вечер герра Лангермана или в салон фрау Гейсмар?
— К герру Лангерману, — ответил Шпатц и вежливо кивнул.
— О, неожиданно! Обычно его мероприятия не посещают такие молодые люди! — мужчина плавным движением сократил дистанцию. — Я Ладвиг Эрталь, к вашим услугам!
— Шпатц Грессель.
— Флинк Роблинген.
— Очень приятно, герр Грессель, герр Роблинген! Герр Лангерман ожидает гостей в Уферхаузе, — движением трости Эрталь указал в сторону коттеджа на берегу. — Вы можете идти прямо туда, а можете прогуляться по территории нашего пансиона, я могу провести вам экскурсию, если желаете.
— Не хотелось бы заставлять герра Лангермана ждать, герр Эрталь, — быстро ответил Флинк. — Мы здесь в первый, но очень надеюсь, не в последний раз, хотелось бы однажды воспользоваться вашим предложением.
— Я к вашим услугам в любое время, — Эрталь поклонился.
Уферхауз был стилизован под рыбацкую лачугу — нарочито грубо оштукатуренные и побеленные стены, крыльцо-веранда из потемневших досок, растянутые вокруг сети, продуманно декорированные поплавками из бутылочного стекла и плющом. Правда размер коттеджа никак не соответствовал — строение было трехэтажным и занимало обширную площадь. На крытом патио, с трех сторон окруженном стеной плюща, в плетеных креслах сидели трое мужчин и курили трубки. Одеты они были вовсе не торжественно — без пиджаков и шляп, верхние пуговицы рубашек расстенгуты, штанины закатаны.
— Герр Роблинген, герр Грессель! — заметив приятелей, Лангерман радушно поднялся и пошел к ним навстречу. — Очень рад, что вы пришли!
— Герр Лангерман, — Шпатц вежливо кивнул. — Мы, очевидно, одеты не совсем по форме...
— Не переживайте, герр Грессель, это легко исправить! Входите в дом, можете занимать любые свободные комнаты.
— Комнаты, герр Лангерма? — Флинк окинул взглядом особняк и двор. — Я не думал, что мероприятие на несколько дней.
— Как пожелаете, герр Роблинген, Уферхауз в нашем распоряжении на все выходные. Располагайтесь, а потом я вас представлю.
Оформитель интерьера Уферхауза тоже вдохновлялся морской и рыбацкой романтикой. Однако это была та самая простота, которую никак нельзя было назвать бедной. Мебель была основательной и очень качественной, а ее подчеркнутая ветхость — не более, чем декоративным приемом. Шпатц с Флинком поднялись на второй этаж. Часть дверей была закрыта, очевидно эти комнаты уже заняты.
— Предлагаю для первого раза поселиться в одной комнате, — Флинк заглянул в одну из распахнутых дверей.
— А если потребуется уединиться с очаровательной фройляйн? — Шпатц вошел в комнату и уселся на одну из двух кроватей.
— Ты серьезно хочешь потратить этот вечер на флирт? Кстати, мы планируем остаться на ночь?
— Я не сказал Крамму, куда направился, он может меня потерять. Впрочем, давай сначала познакомимся с гостями, и вернемся к этому вопросу позже. Если станет скучно, то мы уедем. А если нет...
— То нет, — лицо Флинка повеселело, он расстегнул пиджак и небрежно бросил его на вторую кровать. — Давай приведем свою форму одежды в соответствие. Мне не терпится узнать, что здесь творится.
Шпатц устроился в плетеном кресле на самой кромке озера и опустил босые ноги в воду. Вопреки опасениям и волнению, прием Лангермана был на редкость комфортным мероприятием. Никто не спешил разговаривать о каких-либо делах — обсуждали рыбалку, крикет и рассказывали анекдоты. Эрталь оказался прав — все гости Лангермана были возраста его отца. Хоть Крамм и намекал, что здесь происходят какие-то важные переговоры и обсуждается множество тайн сильных мира сего, но ничего подобного пока не происходило — просто группа успешных и образованных людей приятно проводила время за неспешными разговорами, курением трубок и барбекю. Шпацт прикрыл глаза от лучей заходящего солнца и бросил взгляд на двор Уферхауза. Флинк, активно жестикулируя, спорил с доктором Вишерингом, жизнерадостным седеющим толстячком, одетым в длинный купальный халат и лектором Стадшуле, имени которого Шпатц не запомнил. Лангерман обменивался приветствиями с еще парой только что прибывших гостей, с одним из которых Шпатц был знаком. Рыжеволосый гигант с наметившимся брюшком и покрытым густым слоем веснушек лицом. Ульрих Фуггер, инженер люфтшиффбау. Тот самый, по заданию которого Шпатц провел несколько рабочих дней среди простых работяг. И куда, вполне возможно, придется еще вернуться. Крамм занялся своей частью расследования и сказал, что Шпатц может не утруждать себя физическими нагрузками на люфтшиффбау, чем тот немедленно и воспользовался. Грандиозность производства воздушных гигантов Шпатца завораживала, конечно, но все остальные элементы погружения в общество рабочих вызывали усталость и глухое раздражение. Но герра Фуггера надо было приветствовать, если не для того, чтобы обсудить дела, то хотя бы просто из вежливость.
— О, герр Шпатц, какая приятная неожиданность! — Фуггер широко улыбнулся и направился навстречу Шпатцу. Он все еще был одет «не по форме» — в пиджаке, шляпе и ботинках. — Как дела у
