Конечно, любовь - Елизавета Васильевна Шумская
Айлла не стала спрашивать в чем. У ушастых свои заморочки.
– Так вот, – продолжила Мариэль, – если бы я наложила на дерево, то оно не приняло бы схему.
– Ну так это и не дерево.
– Здесь это несущественно, – пожала плечами полуэльфийка. – Амулеты здоровья все равно не делают на малахите. По крайней мере общие.
Вот с этим Айлла полностью согласилась. Хотя аналогия с деревом ей все равно пока не давалась. О чем она и сообщила Мариэль.
Обе девушки совершенно не заметили неожиданную, какую-то особенную тишину.
– Госпожа Новейн, – голос преподавателя раздался подобно грому с небес и заставил подпрыгнуть обеих студенток, – вижу, у вас возникли какие-то затруднения? – вопрос казался простым, но сколько угрозы за ним чувствовалось…
Айлла невольно сглотнула, потом напомнила себе, что она высшая демоница и вообще пришла сюда за знаниями, и отважно произнесла:
– Да, – голос все равно предательски дрогнул. – Не получается…
Мастер Каабу нахмурился так, что стало страшно всем остальным. Никто даже угодливо не хихикнул. Однако кое-кого грозовая атмосфера не остановила:
– Потому что надо учиться, а не блудить, – раздалось сзади.
Сама демоница решила сделать вид, что не услышала, однако к ее огромному удивлению преподаватель повернулся и уставился на говорившую.
– Госпожа Сирди, если я еще раз услышу подобное замечание, будете своим грязным языком вылизывать пробирки от реактивов, – пророкотал он, уставившись своими жуткими глазами на девушку из местных.
Та явно собралась отстаивать свою точку зрения, однако под этим взглядом сникла. Извиняться или говорить что-то вроде «я больше не буду» не стала, но глаза отвела. Однако мастер Каабу этим не удовлетворился.
– Вы поняли, почему я зол на вас?
Июрэ Сирди явно думала примерно то же, что сказала, но просто кивнула.
– Вы думаете, – понял все преподаватель, – я вас осадил, потому что госпожа Новейн – моя любимица, не так ли? Или что-то куда более грязное, верно?
Та молчала. Молчал и класс.
– В этом университете учатся самые разные существа с разной культурой, навыками и физиологическими особенностями. Однако мы уживаемся. Более того, наши выпускники так ценятся в немалой степени потому, что в обучение вплетены знания, которые получены от представителей самых разных видов и рас. Это основа и базис нашего учебного заведения. И вам об этом говорили. Поэтому прошу воздержаться от любых высказываний, которые могут расшатывают ту атмосферу терпимости, которую столько веков создавали здесь. Теперь ясно?
Сирди молчала. Потом подняла на преподавателя злые глаза.
– А я не имею претензий к тому, какой расы или вида эта шлюха, кто бы она там ни была. Не лезла бы в койки к нашим мужикам, так и никто бы ее и не трогал!
Айлла вздохнула. Наверное, этого следовало ожидать.
– Ну залезь к нему в койку сама, – произнесла она. – Я не буду против.
– Я не такая! – вспыхнула до корней волос Июрэ. – Я не шлюха!
– Он просто тебя не захотел, верно? – усмехнулась Мариэль.
– Да что ты понимаешь? – воскликнула Сирди. – Твой отец вряд ли женился на твоей матери!
– А вот это высказывание уже подходит для вылизывания пробирок, – рассердился преподаватель. – Сегодня я сжалюсь, потому что у меня нет времени на эту ерунду, но вы, госпожа Сирди, останетесь после уроков. Вашей задачей будет полностью вымыть кабинет и всю стеклянную тару, которая накопится после занятий.
– Я не уборщица!
– Ты дрянь, – прорычала Саша, не успевшая до этого ничего вставить и очень злая из-за этого.
– Уверен, что нет, однако выбор у вас такой – или мое наказание, или отказ от моего курса. Ректора я уведомлю о моем решении. Госпожа Кинс и обе госпожи Новейн, тоже задержитесь после занятий.
С языка Июрэ явно рвалось предположение, почему преподаватель так защищает Айллу, но благоразумие в кои-то веки взяло вверх.
– Госпожа Сирди пока подумает над своим поведением, – скривился мастер Каабу, без труда прочитавший все на ее лице. – А я скажу вам так. Каждый из вас рано или поздно станет кем-то важным. Кто-то будет делать потрясающие артефакты, кто-то начнет преподавать, третий займет серьезную должность, возможностей после завершения учебы будет море. Если вам не хватает обычной порядочности, чтобы не задевать других, то подумайте вот о чем: неважно какое место в социальной иерархии займете вы, любой ваш сокурсник может оказаться полезен. Вот станете вы, госпожа Сирди, к примеру, женой мэра. Кажется, куда важнее? И деньги будут, и положение. Возможно? Возможно. Но судьба любит пошутить. Все вроде хорошо… а… к примеру, детишек нет. И не будет, как говорят лекари. Может быть такое? Вполне? И что вы будете делать, госпожа, если вдруг окажется, что только госпожа Новейн единственная, кто может сделать артефакт от вашего бесплодия, а?
– Я не бесплодна, – побелевшая как полотно, пискнула Июрэ.
– Скорее всего, нет, но кто там знает? Пока и госпожа Новейн не умеет делать такие сложные артефакты. И даже простые, как я посмотрю, – преподаватель вновь посмотрел грозно на демоницу. – Что у вас не получается, как вы выразились?
Айлла вздрогнула и на несколько секунд растерялась: слишком уж неожиданным оказался переход. Потом собрала силу воли в кулак и выдала:
– Вот схема. Она правильная… вроде, – сомнение охватило девушку неожиданно, и она с мольбой посмотрела на мастера. Тот взял лист, скользнул по нему взглядом и сдержанно кивнул.
– Почерк отвратный, но в целом должно сработать.
– Но не сработает, – продолжила Айлла, помотала головой и зачем-то повторила: – Не сработает.
– Почему?
– Ну вернее, сработает, но не так, как надо, и держаться не будет.
– Почему? – повторил преподаватель.
– Это… в смысле нужно вписать схему в круг, – пробормотала демоница. Мысленно отругала себя за лепет и продолжила более уверенно: – А круг на камне неровный. Вот видите, – она подняла кругляшок. – Вот тут шире, а тут уже. И если поместить центр там, где центр кругов, то получается, что схему нужно растягивать. Но растянется она неровно. Потому что круг неровный.
Какое-то время преподаватель молчал, замер и класс. Студенты вглядывались в свои артефакты. Многие выглядели растерянно. У них ситуация не отличалась.
– А с чего вы взяли, что схему вообще нужно вписывать в круг? – сощурился преподаватель.
Раздались облегченные смешки.
– Ну как же… – растерялась Айлла. – Точно надо.
Она понимала это так ясно. Только вот реально… почему?
– А вы, госпожа Кинс, – обратился мастер к
