Архивы Дрездена: Перемены. Адская работенка - Джим Батчер
Я осекся, подняв взгляд на Мартина и Сьюзен; оба уставились на меня, потешно раскрыв рты.
– Что? – спросил я.
– Но как… – начал Мартин.
– Откуда… – выдавила Сьюзен.
Молли даже не пыталась справиться с одолевавшим ее хихиканьем.
– Откуда я это узнал? – Я протянул руку и взял со стола лежавший на нем бинокль. – Сходил туда посмотреть. У меня на это ушло пятнадцать минут… в одну сторону, конечно. Я мог бы и вас туда отвести, если захотите, но если вам, ребята, удобнее на самолете – что ж, мне так даже проще. Я вас там, на месте подожду.
Мартин пристально смотрел на меня.
– Ты… – начала Сьюзен, закипая праведным гневом, но сразу же запрокинула голову и рассмеялась. – Ты несносная, самоуверенная свинья, вот ты кто, – продолжала она почти с нежностью. – Мне не стоило тебя недооценивать. Когда все в порядке, ты можешь вести себя отвратительно, но когда нужно, ты ведь всегда наготове.
– Надеюсь, что это так, – тихо сказал я и встал. – Давайте-ка поешьте что-нибудь. Мне еще нужно доделать кое-что в лаборатории, что может нам пригодиться. Отправимся через час.
Глава 17
Мы выехали через пятьдесят пять минут.
«Голубой жучок» с трудом вместил всю компанию, но и ехать нам предстояло всего пять-шесть кварталов. Вход на нужную нам Тропу находился в переулке за самым заурядным чикагским жилым домом в самом заурядном чикагском районе. Вечерело, поэтому мы ехали, не застревая в пробках; Мыш, как призрак, бежал рядом по тротуару, стараясь держаться в тени. Он легко поспевал за машиной.
Это говорит вовсе не о медлительности моей тачки, а о том, какая сильная у меня собака. Честно.
Молли свернула в переулок и остановила машину. Она беспокойно оглядывалась по сторонам, пока мы выбирались из салона. Я подал Сьюзен руку, помогая спешиться, и придержал дверь Мышу, который сразу же запрыгнул на пассажирское сиденье.
Я потрепал его по загривку и заглянул в салон, чтобы поговорить с Молли:
– Сходи выпей кофе или чего-нибудь в этом роде. Дай нам час, от силы полтора. За это время мы должны обернуться.
– А если нет? – спросила Молли и невольно зарылась пальцами в мех на спине Мыша. – Что мне тогда делать?
– Если не вернемся через полтора часа, возвращайся домой к родителям. Свяжусь с тобой там.
– Но если…
– Молли, – решительно перебил я. – Невозможно предусмотреть все, но иначе мы никогда не начнем действовать. Поезжай. И не верь этому мохнатому попрошайке. Он и так в последнее время перебрал веса.
– Хорошо, Гарри, – с несчастным видом кивнула она и тронула машину с места.
Молли вырулила обратно на улицу, и Мыш смотрел на нас в заднее окно, пока она отъезжала.
– Бедная девочка, – заметила Сьюзен. – Не любит, когда ее не берут с собой.
– Эта девочка, – хмыкнул я, – в состоянии одолеть нас троих, вместе взятых, – при условии, что застанет нас врасплох, конечно. Так что она вполне сильна, здесь проблем нет.
– Так я не об этом, вообще-то.
– Тогда о чем?
Сьюзен нахмурилась, а затем ее брови поползли вверх.
– Господи, Гарри. Неужели ты не понимаешь?
– Не понимаю? Чего?
Она покачала головой, и уголок ее рта изогнулся в той самой улыбке, которую я так хорошо знал. При виде этого сердце у меня замерло – если сердце вообще способно замирать.
– Молли к тебе неровно дышит, Гарри.
Я нахмурился:
– Вовсе нет. Мы с этим разобрались с самого начала. Ничего такого.
Сьюзен повела плечом:
– Может, ты и разобрался, но она – нет. Она влюблена.
– Да нет же. – Я продолжал хмуриться. – Она ходит на свидания и все такое.
– Я не говорила, что она не живой человек. – Лицо ее сделалось подчеркнуто нейтральным. – И не полуживой. Я просто сказала, что она влюблена. – Она помолчала, глядя вслед машине. – Можно поделиться с тобой кое-чем, что я поняла за последние несколько лет?
– Полагаю, да.
Она, посерьезнев, повернулась ко мне:
– Жизнь слишком коротка, Гарри. И радости в ней совсем, совсем негусто. Поэтому, если тебе повезло найти ее, хватай, пока не поздно.
Эти слова дались Сьюзен явно нелегко. Она пыталась сделать вид, что это не так, но я-то ее хорошо знаю. Даже просто озвученные, эти мысли наверняка причиняли ей боль, и немалую. Я собирался было возразить ей, но передумал.
– Все это время я любил тебя и люблю, – произнес я вслух. – И не хотел, чтобы ты уходила.
Она отвернулась, заслонив лицо волной своих волос.
– Я тоже, – отозвалась она чуть дрогнувшим голосом. – Но из этого не следует, что мы сможем быть вместе.
– Нет, – согласился я. – Боюсь, что нет.
Она вдруг стиснула кулаки и выпрямилась.
– Не могу я, – выдохнула она. – Не сейчас. Надо сосредоточиться. Я… – Сьюзен тряхнула головой, повернулась и направилась от меня прочь. Она остановилась только на углу и постояла там, успокаивая дыхание.
Я покосился на Мартина – тот стоял, прислонясь спиной к стене; лицо его, разумеется, оставалось непроницаемым.
– Что? – окрысился я.
– Вы думаете, это вы испытываете гнев при мысли о дочери, Дрезден? Какой это гнев… – Он мотнул подбородком в сторону Сьюзен. – Гнев вон где. Она хорошо знала Мендоса, приемных родителей девочки, и любила их как родных. Она первая нашла их. И их детей. Вампиры в буквальном смысле слова разорвали их на клочки. Одному из четверых родных детей Мендоса только-только исполнилось три года. Еще двое – примерно ровесники Мэгги.
Я ничего не ответил. Воображение рисовало мне ужасные картины.
– У нас ушло полчаса только на то, чтобы собрать все части тел, – тихо продолжал Мартин. – Нам пришлось складывать их, как пазл. И все это время мы буквально сходили с ума от жажды крови. Несмотря на то, что она знала всех этих людей. Несмотря на страх за дочь. Попробуйте-ка себе это представить. Представьте Сьюзен, как она стояла там, борясь с желанием впиться
