Адвокат Империи 7 - Ник Фабер
Дверь в отдел открылась, и внутрь зашла запыхавшаяся Настя.
— Доброе утро.
— И тебе того же, — поприветствовал я ее. — Проспала?
— Что? — Она удивленно посмотрела на меня. — А, нет. Застряла в пробке. Ужас какой-то просто. Сорок минут почти на одном месте стояла. Как у нас дела?
— Стоят и никуда не двигаются, — вздохнул я. — Думаю, каким образом получить доказательства слов Елизаветы.
— Единственный вариант, которым мы можем это сделать, — это обратиться в суд с прямым иском и затребовать инспекцию, опираясь на слова Котовой.
Услышав ее ответ, я поморщился.
— Спасибо, капитан очевидность. Я это и так знаю. Проблема в том, что как только мы это сделаем, то начнем бодаться уже с их адвокатами. А в текущих условиях они зарежут любую нашу попытку продавить это ходатайство через суд, как поросенка.
Настя права. Это был самый логичный вариант. Подать официальный иск в суд и затребовать инспекцию приюта. К сожалению, это не сработает.
Точнее, нам просто не дадут этого сделать.
Ситуация, в которой мы сейчас находились, напоминала ту самую минуту перед шахматной партией до ее начала. Оба противника уже сидят за столом и готовы сделать первый ход. Но фигуры пока еще не тронуты. Как бы символично это ни выглядело, но в этой партии мы играли за белых, и именно нам предстояло сделать первый ход.
И, как и в шахматной партии, нашему противнику прекрасно известно, какими именно фигурами мы начнем играть.
Все, что у нас имелось, — это заявления Елизаветы, на данный момент не имеющие никакого подтверждения. Попытка подать ходатайство за счет ее свидетельских показаний наткнется на противодействие в виде недостаточности доказательств и нарушения конфиденциальности и прав детей.
Более того, я не сомневался, что, как только мы это сделаем, они сразу же ответят, предоставив огромное количество документации, справок и регламентов о проведении бесчисленного множества проверок со стороны надзорных органов. Заведение с таким количеством полученных грантов не может вести закрытую игру. Тут нужна хоть какая-то прозрачность.
— И? Что мы будем делать? — поинтересовалась Анастасия.
— Мы будем ждать, — решительно сказал я.
Сначала получим документы от Волкова, а там посмотрим. Спешить тут нет смысла.
— Насть, можно вопрос?
— Давай.
— Ты хорошо знаешь Немировых?
Лазарева повернулась в мою сторону и нахмурилась.
— Сложный вопрос. Ответ зависит от того, что тебя интересует.
— Какие у них отношения с вашей семьей? Кроме деловых, я имею в виду.
— Не скажу, что мы настолько близки, как ты бы мог подумать. Дружим, это да. Но родственных связей между нами нет. Я знакома с ними постольку-поскольку. Встречи на приемах и когда барон с семьей приезжал к нам в имение. На этом практически все. Отец много общается с Немировым, но не я.
— Понятно…
Я задумался, глядя в стену перед собой.
Это дело мне не нравилось. Плюс еще эта странная ситуация с Меркуловым. Я специально проверил в сети. Он не был аристократом. Точно так же, как и его семья не имела с ними никаких связей. Если так, то вариант с наличием собственной Реликвии можно осторожно отмести в сторону. Тогда почему я не смог прочитать его эмоции?
Остается что-то вроде тех артефактов, которые использовал Серебряков. Если так, то зачем директору приюта для детей пользоваться чем-то подобным?
Кто мне скажет?
Глава 12
А никто мне ничего так и не сказал.
— Добрый день, Елизавета, — как можно более тепло улыбнулся, открывая перед ней дверь. — Спасибо, что согласились прийти.
— Ага, — тусклым, почти серым голосом отозвалась она.
Я жестом указал ей в сторону стоящих за столом кресел.
Сегодня я встречался с ней один. Настя… Ну скажем так, она не горела желанием. Ей явно было некомфортно в обществе этой девушки. Но сама она мне этого, естественно, сказать не могла, так что я сделал ход конём. Просто дал ей другое задание, которое она с радостью приняла.
Тем более что сейчас это было и в моих интересах. Мне нужно было поговорить с нашей клиенткой наедине, чтобы кое в чём разобраться.
— Прошу, присаживайтесь.
— Да, конечно.
Котова прошла мимо меня, и я обратил внимание, что она едва ли не вжалась в дверной проход, стараясь держаться от меня подальше. При этом никаких особо выделяющихся негативных эмоций с её стороны я не ощутил. Скорее, это нечто вроде неосознанного рефлекса.
Постаравшись улыбнуться как можно теплее, я отодвинул одно из кресел для неё и, когда она села, сам опустился в другое.
— Лиза, ещё раз спасибо, что приехали, — вновь поблагодарил я её.
— Не за что. Вы съездили в «Путь»?
Заданный в нетерпении вопрос выдавал её напряжение, так что я не стал заставлять её ждать.
— Да. Это также одна из причин, по которым я хотел с вами поговорить. Скажите, чего именно вы хотите добиться?
Она удивленно моргнула и уставилась на меня.
— Я же уже…
— Да, я помню, что вы сказали. Вы хотите заставить их заплатить за то, что они делали с вами и другими воспитанниками приюта. — Я вздохнул и мысленно собрался, так как произнести следующие слова было не так просто, как я думал. — Но вы должны понимать, что сделать это может быть не так легко, как вам того хотелось бы.
— Что?
— Чего именно вы хотите?
— Я же уже сказала вам! — тут же вскинулась она. — Люди должны узнать, что они творят на самом деле! Чтобы Меркулов и его люди ответили за содеянное. Я хочу, чтобы их посадили. Чтобы эти издевательства и жестокость прекратились!
Она говорила с таким огнём в тусклых глазах, что я почти ждал, что она вскочит с кресла. Настолько напряженной она выглядела. А потому, когда я заговорил, мой тон звучал максимально осторожно и спокойно.
— Елизавета, видите ли, даже если мы даже потребуем наказать и посадить всех причастных, то сначала нужно доказать, что имелся состав преступления и…
— Что значит «доказать»⁈ — Девушка едва не вскочила со своего места, и в её эмоциях отчётливо скользнуло возмущение пополам
