Бывший. Злой. Зеленый - Екатерина Вострова
Ему легко. Он переступит через меня точно так же, как переступал через остальных своих «спутниц». Для него я – лишь очередная галочка в списке достижений. Причем галочка потрепанная, ведь он меня однажды уже добился.
Поэтому никакого сближения. Решено. Пусть лучше мы будем огрызаться друг на друга, как в первые дни, и смотреть исподлобья, но без поцелуев, способных запустить цепную реакцию.
Впрочем, моя твердая уверенность в том, что нужно отдалиться от Златона, не мешала волноваться за него. Думать. Нервно кусать губу. Злат не предложил поехать вместе с ним к отцу, предпочел всё сделать сам, без моего присутствия.
Я знала, что тот заключен под стражу в магической тюрьме – «Теневерс» – и содержался под пристальным наблюдением Арбитров. Неизвестно, пустят ли те вообще Злата к Серпу Адрону. Но если пустят…
Я переживала за него, за его душевное спокойствие. Злат ненавидел своего отца, ему пришлось переступить через себя уже для того, чтобы решиться к нему пойти.
Надеюсь, того получится допросить.
Мы ехали по уже знакомым улочкам к элитному дому в центре столицы, и я думала: как жаль, что я никогда не смогу считать квартиру Злата своим домом. Жаль, что не смогу обустроить ее по-своему, развесить наши общие фотоснимки. Комнаты на восточной стороне стали бы прекрасными детскими – много солнечного света, хороший вид из окна. А в центральной спальне жили бы мы сами.
Я бы добавила сюда уюта и красок.
Но увы.
Наше будущее давно в прошлом.
Телефон зазвонил, отвлекая меня от грустных размышлений. Я глянула на экран – моя соседка этажом ниже, тетя Зина, обладательница четырех кошек и дурного нрава.
– Здравствуйте… – только и успела ответить я.
– Ты что творишь, юродивая?! – визгливо вскрикнула соседка. – Как у тебя совести вообще хватает?!
Альберт непонимающе прислушался, хотя это было необязательно – вопли тети Зины можно было разобрать за три метра от телефона. Понятнее они от того не становились.
– Я полицию вызову, тебя посадят за такие подлости! – угрожала она, переходя на ультразвук. – Весь мой ремонт испортился, коза ты драная! Ты мне миллион должна теперь! Нет, два миллиона!
– Да что произошло?!
– Что произошло? – переспросила она елейным голоском и вновь закричала: – Ты весь подъезд заливаешь, вот что произошло!
Мои глаза расширились от удивления. Альберт, не спрашивая ничего, развернулся на первом же повороте – и помчался в сторону моего настоящего дома.
* * *
Теневерс находился в двухстах километрах от столицы, на границе с соседней областью. Когда-то здесь располагалась выстроенная в конце девятнадцатого века усадьба богатого промышленника. По виду она напоминала европейский средневековый замок, именно такой, как показывают в фильмах и рисуют в книгах – с многочисленными башенками, бойницами, конусообразными крышами и прочими украшательствами.
Вокруг – некогда парк, сейчас уже превратившийся в заросший неухоженный лесок.
Серпа Адрона приговорили к тридцатилетнему сроку в Теневерс за использование темной ворожбы высшего порядка и к пожизненному лишению магии. Хотя сам Злат втайне мечтал, что того казнят.
Вот только большую часть действий Серпа расценили как «домашнее насилие», потому что они были направлены на детей – родных и приемных.
«Это будет плохим примером, если мы будем лезть в дела семьи, может вызвать взрыв недовольства, а сейчас обстановка и так накалена до предела…» – слышал он от Арбитров.
Одна мысль о том, что этот ублюдок когда-нибудь может выйти на свободу, приводила в такую ярость, что контролировать себя было практически невозможно.
И, тем не менее, сейчас он был здесь. Потому что на кону стояло куда больше, чем собственная жажда мести.
Замок был обнесен металлическим профильным забором зеленого цвета, совсем не вязавшимся с изысканной красотой башен. Впрочем, с дороги никакой красоты и не было – только множество предупреждающих табличек и руины.
Чары надежно скрывали истинную суть этого места и отпугивали желающих устроить фотосессию на развалинах.
Подъехав к границам охраняемой зоны, Злат увяз в дорожной грязи.
На небе было ни облачка, но, несмотря на это, дорогу развезло до такой степени, что ни пройти, ни проехать.
Орк хмыкнул, а затем вытащил из кармана жетон-пропуск.
Воздух вокруг завибрировал, грязная, покрытая лужами и колдобинами грунтовка преобразилась в ровный чистый асфальт, упиравшийся в кованую арку, нелепо смотревшуюся рядом с зелёными профлистами.
На арке затейливым каллиграфическим шрифтом было сложено из огромных металлических букв «Теневерс».
За пропуском пришлось идти к Арбитрам, спасибо бабе Рае, его родной прабабке, что оперативно смогла договориться о встрече.
Вот только сама встреча прошла довольно бестолково.
Сандара Вуантовна, к которой он пришел, была старейшей из Арбитров, насколько он знал. Она не любила показную роскошь и современные приспособления, в ее кабинете всюду были изъеденные молью ковры и древняя мебель. И, тем не менее, находясь рядом, невозможно было не ощутить всю её мощь и силу.
– Сандара Вуантовна, спасибо вам, что приняли. Целую ваши прелестные ручки.
И он тотчас же приложился к сморщенным сухим пальцам.
– Ой, льстец! – захохотала женщина. – Кланяйся от меня Райке. Как она?
Ну да, с прелестными он, пожалуй, погорячился. Ведьма хоть и была высшей, но способность превращаться в огромную жабу все же накладывала определенный отпечаток на ее облик.
– Сказала, не умрет, пока не женит меня. Так что, надеюсь, бабушка будет жить вечно.
Сандара вновь расхохоталась, по-девичьи заливисто, запрокидывая голову и раскидывая в сторону руки. Отсмеявшись, она утерла выступившие слезы и вытащила из кармана жетон.
– На вот. Пропуск в Потемки. Ты же за этим пришел?
– Сандара Вуантовна, вы знаете ситуацию с Платоном, мы нашли способ его вытащить, но нам нужны сведения, которые есть у Серпа. Мы с Дитом обсудили ситуацию…
– Ваш Серп с головы до пят увешан кровными клятвами, – поморщилась старуха, вмиг становясь серьезной. – Даже для того, чтобы допросить вашего отца по поводу того, где он откопал ритуал «Цербера», где хранит все свои наработки, нам пришлось кровника с другого конца света притаскивать.
Да уж. Маги крови, способные снимать любые проклятия и распутывать плетения нерушимых клятв, так, словно те не срастались с аурой, а были просто шнурками на запястье, являлись
