По другую сторону Алисы - Алена Тимофеева

Я вернулась в гостевую спальню, немного помялась у двери. Ну и что я ему скажу? Закусив губу, я отворила дверь, но то, что мне довелось увидеть, резко выбило из меня несказанные слова: Ева гордо восседала на моём благоверном верхом, мерзкий голубой шарф соскользнул с её плеч на пол, и, судя по всему, изображала из себя самку богомола, иначе говоря, хотела его сожрать. Я замерла на пороге и в тишине, прерываемой лишь влажными, чмокающими звуками, наблюдала за этой нелицеприятной сценой. Увы, головы моего мужа некогда верная подруга не лишила, но выражение лица Джо при виде меня совершенно оправдывало потраченное время. Я невесело хмыкнула и бросила увлечённой парочке:

– Развлекайтесь, господа, – и вылетела из проклятой спальни как ошпаренная. Цепляясь за стену, поскольку мои нижние конечности вновь могли меня подвести, я не задумываясь, дошла до ванной комнаты. Спасительная прохлада кафеля, украшавшего высокие стены, к которому я прислонилась, немного меня отрезвила. Я думала, хуже уже и не может быть, но вполне вероятно, именно это событие и стало моей последней потраченной каплей терпения в данной истории. По крайней мере, мне так казалось. Я не узнала себя в зеркале. Щёки впали, под глазами круги, лицо бледное, с нездоровым пепельным оттенком, а волосы, собранные в невысокий хвост, красоты мне не добавляли. Неудивительно, что он предпочёл мне, мою яркую, огненную подругу. Смотри не сгори в этом пламени, Джо. Я, словно договариваясь сама с собой медленно приблизилась к раковине. Отражение вблизи лучше не стало. Решение, созревшее в нетрезвой голове, окрепло.

Спустя тридцать минут, я по-английски, не попрощавшись ни с кем из присутствующих на этом кошмарном празднике, сжимая в одной руке ключи от Порше, а другую руку держа в кармане с украденными таблетками, бодро шагала к автомобилю. Стало даже немного обидно, я втайне от себя самой, надеялась, что Джозеф последует за мной, моля о прощении. Но нет, я покидала дом предавшей меня подруги, в гордом одиночестве. На чём будет возвращаться домой муж, меня не интересовало. Более того, хорошо, что арендованные апартаменты остались за мной. Под торжественную The Final Countdown я взяла курс на Лондон. Горите вы все огнём.

Глава VI

Газовый свет

Я смотрела небезызвестный фильм сорок четвёртого года и не переставала размышлять о своей жизни. У меня есть дурная привычка сравнивать себя с главным героем или героиней, будь то фильм, книга или даже спектакль в театре. И вот сейчас, глядя на экран, передающий страдания Полы, несмотря на полное отсутствие красок, я не могла выкинуть из головы мысли о нашей схожести с этой девушкой из кино. Лондон, любовь, особняки, тайны… Может, и обо мне когда-нибудь снимут грустную драму, а девушки, сидящие в кинотеатре, вытирая лицо от пролитых слёз будут говорить: «О, бедняжка. Она так похожа на меня!». Хотя вряд ли, скорее у виска пальцем покрутят, такой как я не могут сочувствовать. Я не хочу ни жалости, ни сострадания.

За окном властвовала непогода. Ливень застилал небольшие окна квартиры. Надеюсь, электричество не подведёт, только вечера при свечах, мне сейчас и не хватает. Я щёлкнула пультом, тем самым прерывая бесконечные страдания главной героини. Чувства меня переполняли, ком в груди рассасываться не желал. Я потянулась за тетрадью, чтобы излить накопленные эмоции уже ставшим привычным мне способом:

Для чего таить нам обиду

Огню злости позволить пылать

Проще сдаться в царство Аида

Чем пытаться друг друга понять

Глядя на получившиеся строчки, я улыбнулась – мне исполнилось двадцать восемь лет, а я стихи в тетрадке вывожу после разрыва, как подросток. Но пока, это оставалось единственным доступным мне способом справиться с болью. Интересно, а Джо в курсе, что мы расстались окончательно? Всё-таки стоит посетить психотерапевта? Раньше с этой ролью неплохо справлялась бабушка. А может Машке набрать? Я задумчиво взглянула на мобильный – десять пропущенных от мужа. Меня одолело негодование, и я заблокировала номер, а после отшвырнула от себя телефон, словно ядовитую змею. Карандаш тоже отбросила, закрыла тетрадь. Хватит страдать. На улице продолжала бушевать стихия, и я, горестно вздохнув, покрутила термостат – начинаю мёрзнуть. В попытках согреться и успокоиться я прошествовала на кухню, за новой порцией вина. Возможно, мне стоит отоспаться как следует. Отоспаться. Я вспомнила о снотворном. Где же я оставила украденную баночку? В сумке? Несколько пошатываясь от выпитого спиртного, я вышла в коридор. Точно, забыла в джинсовой куртке. Немного поискав по карманам, оранжевый полупрозрачный пузырёк оказался зажатым в моём дрожащем кулаке. Вернувшись на кухню, я запила белую таблетку вином. А поможет ли мне одна? Я приняла на всякий случай вторую. Прихватив с собой и снотворное, и бокал, и бутылку отправилась в спальню. Может, Морфей надо мной сжалится и подарит мне билет на посещение его царства без кошмаров. Только я коснулась головой подушки, меня охватило странное чувство. Забыться сном – для меня оказалось недостаточно. Я всё равно проснусь, в полном одиночестве по-прежнему преданная близкими, оставленная, совершенно одна в этом не самом дружелюбном для таких, как я мире. Не хочу просыпаться. Приняла ещё пару белых кругляшков. Бокал опустел. И я незамедлительно наполнила его вновь. Сознание постепенно затуманивалось. Нет, рано. Я поспешно вырвала из злосчастной белой тетради неровный разлинованный листок и сползла на прохладный пол. Меня бросало в жар. Я прислонилась к кровати и вытряхнула из пузырька ещё добрый десяток таблеток. Принимала сразу по две, не забывая всё это сопровождать быстрыми глотками вина. Стихов тоже не хватит сегодня, пора высказаться хотя бы на бумаге, правда бог знает кто это прочтёт. Я легла на серый ламинат, нужно успеть выразить последние мысли на бумаге до того, как я окончательно прерву эту проклятую жизнь.

Где же карандаш? Я потрясла тетрадку. Кроме короткого карандаша из неё выпал следом белый новенький конвертик. Как удачно. Вздохнув, я начала прощаться со всеми, до кого дойдёт это «письмо», прежде всего я обращалась к своему убийце – Джо:

Мой дорогой друг, я задыхаюсь, лёжа на холодном полу, выводя эти строки, которые даются мне с таким трудом. Руки дрожат, буквы выходят неровными, съезжают с предначёртанных им линий.

Я посмотрела на результат своей работы. Строчки разъезжались, сфокусироваться было уже весьма сложно. Но кто меня найдёт? У Джозефа нет ключей, а больше никто и не знает, где я. Я, не меняя положения, пошарила рукой по поверхности тумбочки. Телефон нашёлся почти сразу, вот что значит – судьба.

После набора трёх девяток и выслушав