Пункт выдачи № 13 - Михаил Северный
— Пройдёмся, пока парни работают. Поговорим.
Мне действительно не хватало мороженого. В голове прояснилось, холод обжёг язык и горло, прогнал сонливость и подарил, может и кратковременную, но энергию.
Несмотря на готически строгий вид, Касьян явно наслаждался мороженым. Я старался не смотреть на его длинный язык, которым он что-то старательно делал в белой горке.
— Если бы мне пришлось покинуть этот мир, то больше всего я бы скучал за летними улыбками девушек и мороженым. Касьян Сладкоежка называла меня мать в детстве. О, она просто не видела, как я люблю мороженое.
— Касьян на Палочке, — буркнул я.
Ему неожиданно понравилась эта глупая шутка. Он хохотал так, что его крестные обернулись и приостановили работу на мгновение.
— Это мы запомним! Это мы повторим. Чем славятся люди, так это чувством юмора. На смешном фронте вас не победить. Извини, Игорь, я отвлёкся.
Краем глаза я следил за тем, что происходит у магазина. Не знаю, зачем он меня кормит и кругами водит — что-то хочет, наверное.
— Я вижу, ты понял.
— Спрашивайте, — сказал я, — или объясняйте.
— Я немного позволил себе нырнуть в твою биографию. Ненадолго.
— Ещё один, — вздохнул я, — сегодня Всемирный День Составления Досье? И что же вы там вычитали?
— Ну а как же. Перед тем, как работать с тобой, нужно было проверить. Точка выдачи для людей и особенных — дело тонкое. Любая мелочь, психологическая травма может подвести и устроить миниапокалипсис. Ты ведь знаешь, в каком городе мы живём.
— Так что вы там накопали?
— Ничего особенного, кроме того, что ты участвовал в этой проклятой временем войне. Если честно, я первый был против твоей кандидатуры. Тот, кто убивал особенных, разве сможет им улыбаться впоследствии? Не думаю.
— Пора возвращаться. На улице уже не осталось ничего от нашего оборудования, даже провода как змеи втянулись внутрь, и двери захлопнулись.
— Постоим здесь. Если зайдёт кто из клиентов, то ты увидишь и сможешь быстро вернуться на рабочее место.
Касьян поискал глазами мусорный ящик и метко закинул туда палочку, обёрнутую бумажкой.
— Не хочу, чтобы парни слушали. Меня смогли переубедить тогда. Один небольшой нюанс стал решающим, ты ведь понимаешь, о чём я говорю?
Я промолчал. Точнее спросил, что же он хочет услышать от меня.
— Вы ведь встречались с ходячими на полях сражений, правда? Ты ведь знаешь все эти штуки с бессмертием и тем, что мертвец может разговаривать со своим хозяином? Можно было взять мертвеца в плен, и он как маячок выдавал место нахождения бункера, а потом прилетали драконы и сжигали всех внутри. Всех, кроме мертвеца, который дымился и вонял, но был жив. Вы убивали мертвецов, но они восставали и продолжали сражаться. Вы расчленяли их, но это тоже не помогало. Даже конечности жили своей жизнью и наносили ущерб. Это очень мешало вам, правда? Но вы люди, не только смешные, но и хитрые. Вы что-то придумали. Ты помнишь это?
— Не хочу вспоминать, — я содрогнулся, — ничем не горжусь, но ни о чём не жалею.
— Как и я, Игорь, как и я. Касьян не просто так получил прозвище Беспощадный. Но и Милосердным меня тоже звали впоследствии. Ты можешь вспомнить, как расправлялись с ходячими? Как именно вы заставляли их молчать?
Мне не хотелось вспоминать.
Военно-полевая... Часть первая
Воспоминания не заставили себя ждать. Стоило только откинуться на подушку и закрыть глаза, как измученный мозг расслабился и начал воспроизводить яркие картины из прошлого. Иногда фантазия заменяет мне телевизор, иногда превращается в пыточный инструмент.
Так вот.
20*** год. Я еще совсем молодой, без морщин, ранений и шрамов, еще верю в людей и ненавижу «нелюдей», которые развязали войну, когда «этого никто не ждал».
Я призван по мобилизации четыре месяца назад, но все еще не держал в руках оружия. Как-то само собой получилось попасть в так называемые «штабники». Тепленькое место, где все мечтают служить чтобы отсидеться, а я даже не просил об этом. Меня просто туда записали, едва взглянув на комиссии. Ну штаб, так штаб. И в тылу можно приносить пользу.
Получив печать в билете и приступив к выполнению рутинных обязанностей, я невольно стал любимчиком подполковника. Даже сейчас его круглое мясистое лицо со свисающими вниз усами стоит перед глазами. Мозг услужливо возвращает старые обиды, радости и гадости.
Ярко помню как мы пьянствовали по ночам в казарме. Как приводили девчонок. Как получали выговоры и, опустив глаза, слушали бесконечный вой полковника.
Как приходилось пить уже с ним в кабинете — только я и он. Здоровенный мужик хныкал и жаловался на жену, которая, по его словам, точно изменяет и «дает под хвост каждому симпатичному рядовому». Причем он начинал подозрительно злобно коситься в мою сторону и сжимать стакан так, что хрустело стекло.
Как завывали над головой пролетающие со скоростью звука грифоны, как дрожали стены от взрывов, как стучали пулеметы парней, пытающихся достать тварей.
А еще я помню бесконечные поездки с поручениями. "Отвези документы в штаб, помоги загрузить ящики с патронами, проводи связного к театру, чтобы устранить разрыв".
«Что ты делал на войне?» — «Да, писарем отсиделся в штабе.» Это про меня. Но тот дождливый осенний день был особенным.
***
