Невыносимый дар - Анна Сергеевна Одувалова
– Страшно? – хмыкает он, разворачиваясь, и смотрит с усмешкой, хотя в глазах привычная боль.
Как только понял, что я его изучаю?
– Красиво, – признаюсь я, ни капельки не лукавя. – Это произведение искусства. Ты не видел мой. Он был тяжелый и ужасный. Движения сковывал, натирал. А твой… это нечто совершенно иное. Его создала мирс Амелия?
– Не совсем. Такими артефактами славится Монарко. Там есть истинные артефакторы, а не наши техномаги. Именно они умеют делать уникальные вещи. Ну а бабушка руководила, потому что она действительно понимала, что мне нужно. Как должны проходить потоки силы, чтобы мне осталось хотя бы чуть-чуть магии на такие мелочи, как зажечь свет и подогреть воду.
– Не прибедняйся, – отвечаю я и делаю шаг вперед, жадно изучая парня. Грудные мышцы с четким рельефом, пресс и темную дорожку волос, спускающуюся под полотенце. – Тебе это не идет. Ты сильный. И магически, и физически. Я видела тебя на треке. Многие о таком уровне магии только мечтают.
– С поправкой на эту штуку, – поправляет парень. – Экзоскелет не дает мне забыть, каким я был и чего лишился. От моего потенциала не осталось даже трети. Но благодаря тебе… я понял, что хотя бы говорить про экзоскелет могу спокойно.
– Все проблемы у тебя в голове…
– Это применимо ко всем. Все проблемы, которые у нас есть, они прежде всего в голове. Но… – Он тоже делает шаг навстречу и останавливается прямо напротив меня. – Но ведь это не значит, что они меньше мешают нам жить?
Глаза в глаза. Во взгляде космос и шальная решимость, которая сбивает с ног. Да, проблемы у нас в голове. И, может, настал миг их выкинуть.
Глава 12
Я не понимаю, кто делает первый шаг. Это спонтанное порывистое движение навстречу друг другу. У нас всегда так. С самой первой встречи, с первого взгляда и вздоха. Притяжение, которое не поддается никаким разумным объяснениям. Дар сумасшедше и жадно впивается в мои губы и, обняв за талию, притягивает к себе. Я отвечаю на поцелуй без сомнения, совершенно теряя голову и теряясь сама в его дикой энергетике. Он, как и я, отпускает себя. Сдается.
Мы слишком долго убеждали себя, что можем без поцелуев, без соприкосновения тел. Но для того, чтобы выжить в этом мире, пережить свои травмы – не важно, физические или моральные, – нам надо растворяться друг в друге. Чувствовать вкус губ, ощущать нежные касания рук и забывать, что мы – две сломанные куклы.
Не хватает воздуха, а грудь становится чувствительной до болезненности; Дар вжимается в меня возбужденным телом, и я перестаю себя контролировать. Если мы не остановимся сейчас, то, пожалуй, вообще не сможем этого сделать. Слишком мы помешаны друг на друге, слишком долго держались на расстоянии, а сейчас защитные оковы рухнули.
Мы ни о чем не говорим. Мы не подтверждаем свои намерения, но это и не нужно. Мы с Даром не про слова. Не про обсуждения. Мы – это мы. Сумасшедшие, неправильные, не умеющие любить и боящиеся казаться слабыми. У нас не будет как у всех. Мы так не умеем и вряд ли когда научимся.
Воздуха не остается, и я отстраняюсь, чтобы сделать вдох. Дар влажно целует в щеку, скользит губами ниже, нежно прикусывает шею, и я покрываюсь мурашками.
Я заведена настолько, что хочу продолжения, и наплевать на все и на всех. Не думаю о последствиях, не хочу мыслить рационально. Но внизу нас ждут. Мирс Амелия, шэх… тренировка, будь она неладна, и вряд ли наше отсутствие тактично не заметят. Скорее всего, пришлют гонца. Например, Кита…
Эти мысли возвращают в реальность, и я со стоном отрываюсь от Дара, выворачиваюсь из объятий.
– Я вообще-то к тебе за спортивным костюмом, – несчастно шепчу я, понимая, насколько нелепо звучит оправдание.
– А тот уже потеряла? – хрипло усмехается он, но не делает попыток продолжить. Впрочем, и извиняться не спешит. У него шальной взгляд и тяжелое дыхание. Он весь такой… такой, что у меня снова сносит крышу, и я не хочу останавливаться, я не хочу тренироваться. Я вообще не хочу выходить из этой комнаты. Хочу остаться тут, с ним, пока окончательно не испарилось волшебство между нами.
Дар понимающе улыбается. Его грудь все еще тяжело вздымается, а ниже я всеми силами стараюсь не смотреть. Слишком хорошо помню ощущение, когда к тебе прижимается сильный и очень возбужденный парень, которого щедро одарила природа.
– Лови костюм, – отзывается он с сожалением и достает еще один, похожий на утренний как две капли воды.
– Спасибо. Ты ведь не против, если я к вам присоединюсь?
Дар внимательно смотрит на меня, думает и отвечает:
– Против.
Для меня это удар. Кровь отливает от лица, а сердце на миг замирает, но, прежде чем я рассыплюсь на мелкие осколки из-за категоричного ответа, который по непонятной причине выбивает из себя, Дар продолжает:
– Только я слишком хорошо понимаю: не важно, будешь ты присутствовать или нет, ничего не изменится. Мне нужно стать прежним, Каро, чтобы подпустить тебя к себе… иначе ничего не получится.
Я действительно понимаю его, но все же это больно.
– Я буду ждать, но, Дар… что, если вдруг у тебя ничего не выйдет?
– Тогда… – Он пожимает плечами. – Я не вижу смысла жить.
– Это бред.
Качаю головой и душу слезы. Как он может? Почему он настолько эгоистичен и думает только о себе? А как же те, кому он дорог? Ставлю себя на его место и понимаю: не знаю, как бы поступила я. Нам слишком принципиально быть первыми, чтобы довольствоваться жизнью на тридцать процентов.
– Нет, Каро, это не бред. Но я знаю способ, я знаю, что смогу, и я знаю, что это не затянется на годы. Мне это нужно. И хоть я не хочу видеть тебя на тренировках, это… – Он закусывает губу, то ли подбирая слова, то ли пытаясь выдавить признание. – Это унизительно. Но ты делаешь меня сильнее, поэтому присоединяйся к нам сегодня.
– Присоединюсь.
Дар
Я подозревал, что эта тренировка станет моим персональным адом. Но шэх сегодня особенно зверствует. Словно пытается дать понять и мне, и Каро: мы не подходим друг другу. Точнее, я не подхожу ей. Намек понят, но сегодня не принят. Я знаю, на что иду, когда переступаю порог этого зала.
Каро напряжена, как взведенная пружина. Я уже неплохо изучил это
