Начало пути - Алексей Игоревич Ильин
— Насколько я понял, на тебя напала собака, а не мой сын. Если ты не можешь постоять за себя и пасуешь перед какой-то собакой, кто виноват кроме тебя самого в твоём унижении? — Саша отошёл от него к столику и принялся изучать этикетки на бутылках. — Это всё, что ты хотел мне сказать?
— Ты об этом пожалеешь. Если ты не можешь повлиять на своего избалованного отпрыска, то это может сделать кто-то другой, ты никогда не думал об этом?
— Сейчас я думаю только о том, что здесь очень глубокое красивое озеро, с очень разнообразными рыбами, а ты, говорят, у нас рыбак? — Саша резко развернулся и оценивающе посмотрел на Гаранина. — Ты действительно хорошо подумал, прежде чем идти сюда и пытаться угрожать моему сыну? Гоша, лучше иди и подумай ещё раз, если не хочешь, чтобы я пригласил тебя пойти порыбачить. Говорят, пираньи в это время года сами выскакивают из проруби. И вот ещё, Гоша, если я узнаю, а я узнаю, поверь мне, что ты свои садистские потребности удовлетворяешь не в специфическом борделе, а за счёт своего сына, на рыбалку ты поедешь раньше, чем тебе хотелось бы. А теперь убирайся отсюда, пока можешь сделать это красиво, то есть самостоятельно. Будет неловко, если Даниле придётся выкидывать одного из своих гостей с помощью охраны.
— Роман, пойдём, — процедил Гаранин сквозь зубы и уставился с ненавистью на сына. Рома начал было вставать, но Саша подошёл к нему, положил руку на плечо, не позволяя подняться из кресла.
— А вот Роман останется здесь. Мне нужно кое-что обсудить с твоим сыном, Гоша. Данила, почему вот это ещё здесь?
Демидов кивком головы указал на дверь и пожал плечами. Гаранин стиснул кулаки и быстро вышел из кабинета. Дверь за ним мягко закрылась.
Тогда я навалился на преграду и открыл проход на всю ширину. Хватит уже здесь сидеть. А то не ровен час ещё кого-нибудь принесёт. Кивнул Гвэйну, и мы синхронно вошли в кабинет.
Наступила гнетущая тишина. Прямо театральная пауза. Я, не задерживая ни на ком взгляда, направился к выходу, через который совсем недавно вышел Ромин папаша.
— Дима, стой!
— Я стою, — обернувшись, уставился на Сашу. — Вот только давай ты не будешь мне заливать про то, что просто случайно проезжал мимо, торопясь на деловую встречу, и решил заскочить на минутку, чтобы поздороваться.
— Думаю, нам с тобой нужно поговорить. — Саша продолжал стоять возле стола. Даже не подошёл и не поинтересовался, откуда я выполз, и почему у меня рука платком замотана. Только сейчас я заметил, что ткань была пропитана кровью, которая, судя по всему, останавливаться в ближайшее время не собиралась.
— Да уж, поговорить нам не помешало бы. — Я закусил губу, почувствовав, что по щеке готова покатиться предательская слезинка. — Рома, пошли, — я повернулся ко всё ещё находящемуся в прострации Роману.
— И куда ты собрался? — мягко спросил меня Саша.
— В его комнату. Я оставлю с ним Гвэйна. Он никого к Роме не подпустит, будь уверен. А нам, наверное, действительно надо поговорить. Думаю, тебе не нужно показывать, где моя комната находится.
— Отличный план, — Саша улыбнулся, а потом повернулся к Роману. — Иди пока, отдыхай, я тебя скоро навещу.
Рома молча встал и направился в мою сторону. При этом он не отводил взгляда от Александра. Его шатало, а когда мы уже вышли из кабинета, я с ужасом понял, почему он прижимает руку к груди, и то и дело делает судорожные вздохи. Судя по всему, у Романа было сломано ребро, или несколько рёбер. Я обхватил его за талию. Ромка навалился на меня, при моём гномьем росте это было сделать не проблематично. Вот так придерживая его, я направился прямо по коридору почему-то в свою комнату.
Глава 2
В своей комнате я сгрузил Ромку на кровать. Когда я его уложил, он сквозь боль пробормотал:
— Я так и знал, что проводить с тобой каникулы, идея так себе, — он закрыл глаза, и мне показалось, потерял сознание.
Гвэйн сразу запрыгнул следом и лёг, вытянувшись вдоль тела Романа, привалившись к нему.
— О, Прекраснейшая, Рома, очнись, да очнись же ты, — я тронул его за плечо, но Гаранин не отреагировал. — И что мне с тобой делать?
Соскочив с кровати, я заметался по комнате. Не знаю зачем, но начал перебирать те немногочисленные вещи, которые лежали в комоде. Мне стало жарко. Я снял тёплую бордовую рубашку, которую надел поверх шёлковой, перед тем как идти искать Лео, и со злостью бросил её на кровать. Рубашка упала рядом с неподающим признаков жизни Романом. Из внутреннего кармана выпала книга. Чёрт, я о ней уже благополучно забыл.
Мой взгляд остановился на названии: «Становление Тёмной империи. Лазаревы». Везде эти Лазаревы. Скоты, без совести и страха. Ни заклинания их не берут, ни зелья никакие на них не действуют. Экспериментаторы хреновы! Не удивлюсь, если узнаю, что они с генами своего потомства экспериментировали ещё в утробах матерей. А то и до того, как потомство попадало в эту самую утробу. Я схватил книгу и отбросил её к стене. И тут меня осенило. Зелья!
— Заживляющее зелье, — пробормотал я. — Нужно найти заживляющее зелье. Если этот скот, Ромкин папаша ему рёбра сломал, то вполне мог и другие внутренние травмы нанести. Охранять, — приказал я Гвэйну. Волк посмотрел на меня и вяло махнул хвостом. Я же выскочил в коридор и сразу же столкнулся со спешащим куда-то дворецким.
— Стойте. — Дворецкий остановился и окинул меня высокомерным взглядом. — В этом мавзолее найдётся заживляющее зелье? Оно мне очень нужно.
— Конечно, господин Наумов, — чопорно ответил дворецкий и его взгляд остановился на платке, всё ещё украшавшем мою руку. — Вам его принести?
— Да желательно бы. Иначе, зачем бы я вас о нём спрашивал? — раздражённо ответил я.
— Если вы подождёте здесь, господин Наумов, то я его вам сию минуту доставлю, — и дворецкий словно растворился в коридоре.
Прошло чуть больше одной минуты, когда у меня за спиной раздался голос.
— Вот, господин Наумов, ваше зелье. — Я подскочил на месте от неожиданности и резко развернулся. Передо мной стоял дворецкий, появившийся совершенно
