Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт
В голове неожиданно пронеслась мысль о том, что сегодня вечером я не хочу оставаться одна. Отец говорил, что задержится на работе. Представив пустой темный дом, я поежилась. Да что со мной такое? Это ведь я смотрела по ночам все части фильма «Звонок», уминая сырный попкорн!
– Хочешь в гости к Генри? – словно прочитав мои мысли, спросила Мелисса.
– К кому? – поперхнулась я от неожиданности.
– Генри Уотсон зовет в гости! – Мелисса помахала смартфоном перед моим лицом. – Поиграем в настолки, посмотрим кино. Ты вроде говорила, что сегодня не занята.
– Не говорила.
– Значит, показалось, – отмахнулась Мел. – Так что насчет красавчика? Поедешь или боишься, что как только окажешься у него дома, сразу набросишься на него с поцелуями?
– Да ну тебя! – я шутливо толкнула ее в плечо.
– Маршрут перестроен, – Мелисса идеально скопировала голос навигатора. – После Южной 28-й поворот направо.
Она потянулась к магнитоле, чтобы сделать радио погромче. AC/DC пели из колонок: «Я проеду весь свой путь и не подумаю свернуть. Я на шоссе в ад»[4].
Генри Уотсон жил в самом обычном двухэтажном коттедже. Окна дома, выкрашенного когда-то в белый цвет, смотрели на Брэдли-стрит. Рядом с гаражом стоял вишнево-красный «Додж», и я, вывернув руль вправо, припарковалась рядом. У самого входа нас встретила масштабная инсталляция: пластмассовый Крик, не меньше пяти футов ростом, приветственно раскинул руки, и в одной, конечно же, был зажат нож. Под крышей горела ядовито-зеленая подсветка, а на крыльце стояло несколько резных тыкв.
Мелисса, завязав шнурки на конверсах, выскочила из машины и громко хлопнула дверцей.
– Идем, Джесс! – позвала она, и я, тяжело вздохнув, вытащила ключ из зажигания.
Идея поехать в гости к Генри Уотсону все еще казалась мне странной, но что ожидало меня на другой чаше весов? Вечер в пустом доме? Я написала Заване: «В гостях у краша» и тут же получила ответ: «Шок! Если не пришлешь ваше совместное фото, я сойду с ума».
Мелисса крепко вцепилась в мою руку, будто чувствовала, что я в любой момент могу развернуться и сбежать, и без стука ворвалась в холл.
Дома у Генри Уотсона оказалось уютно. Справа от лестницы была гостиная с кожаным диваном шоколадного цвета и такими же креслами. Вдоль стен тянулись забитые книгами старинные шкафы из темного дерева. Я обожала книги – после маминой смерти они стали моими лучшими друзьями. Что может быть прекраснее возможности сбежать к эльфам и хоббитам, русалкам и водяным, ведьмам и колдунам? На пушистом бежевом ковре в центре комнаты стоял журнальный стол, уставленный банками колы и пустыми коробками от китайской еды.
Голоса доносились откуда-то слева. Мы вошли в просторную кухню. Вокруг стола на барных стульях, уминая пиццу, сидели Генри, Джозефина Хендриксон, светловолосая девушка, учившаяся на класс младше нас, и Бен Лауд, который за полмесяца моего пребывания в старшей школе Ошкоша ни разу не пришел на химию вовремя. Он был лучшим другом Генри.
– Милуоки! – широко улыбнулся Генри, – добро пожаловать! Рад, что Мелисса взяла тебя на нашу «тусовку по вторникам»!
– Тусовку по вторникам? – фыркнула я. – Сам придумал?
– А что, не нравится?
– Да нет, гениально! – с сарказмом ответила я.
– Знал, что ты оценишь, – подмигнул Генри.
Бен достал из коробки большой кусок пиццы «пепперони» и с набитым ртом проговорил:
– Привет, Джесс. Привет, Мел.
Прозвучало это так: «Прифет, Дже. Прифет, Ме». Джозефина закатила глаза, удостоив нас лишь кивком.
Мелисса чмокнула Генри в щеку – ни разу еще не видела, чтобы она это делала – и, отвесив смачный подзатыльник Бену, села с ним рядом.
– Не знала, что вы с Генри… Что вы друзья, – пробормотала я, обращаясь к Мелиссе.
– Дружим с младшей школы. Дом миссис Уотсон, бабушки Генри, находится по соседству от моего. Так что все детство мы зависали на заднем дворе Уотсонов.
– Между прочим, бабуля готовила самый вкусный лимонад во всем Ошкоше! – добавил Генри.
– Это правда, – кивнула Мелисса. – А еще я сломала палец, упав с их фамильного клена. Потом Бен украл у меня лучшего друга…
– Никого я не крал! – возмутился Бен. – Мы дружим со средней школы и каждый вторник играем в MTG[5].
– А где твои родители? – спросила я Генри, – думаю, мне стоит с ними поздороваться.
– Когда вернутся с шоу в Фон-дю-Лак, тогда и поздороваешься, – пожал он плечами. – Мама играет в местном театре, папа – режиссер. Если у них вечернее шоу, то возвращаются они поздно. Понимаю, тебе не терпится предстать в лучшем свете перед будущими родственниками, но…
Теперь подзатыльник от Мелиссы получил Генри.
Оказалось, что он тоже любит сырную пиццу, поэтому мы разделили ее на двоих. За столом царила непринужденная атмосфера: Бен измазал кетчупом кашемировый свитер от «Марк О’Поло», Мелисса постоянно шутила, и, надо признать, достаточно смешно, так что даже ледяное сердце Джозефины, которую друзья называли Джози, оттаяло.
Полчаса спустя мы переместились в гостиную. Генри зажег камин, и небольшая компания «тусовки по вторникам», включая меня, устроилась на пушистом ковре. Генри притащил коробку с MTG, и когда он принялся раздавать карты и свитки, я поняла, что, пожалуй, сегодняшний вечер впервые за долгое время подарил мне ощущение полного покоя.
Я всего несколько раз играла в MTG, но правила знала хорошо, поэтому с удовольствием присоединилась к остальным. Каждый вытянул по семь карт из своей колоды, игра началась. Генри мастерски разыгрывал заклинания, поэтому к концу кона у него осталось шестнадцать очков из двадцати.
…Наконец Мелисса сбросила оставшиеся карты и растянулась в полный рост на полу, а Бен что-то прошептал Джозефине, пока Генри убирал хаос, оставшийся на ковре после игры.
– Раз Джесс теперь с нами, она должна пройти инициацию, – сказала Джози.
– Поддерживаю, – поправил очки Бен.
– Плохая идея, – отозвалась Мелисса, поднявшись на локте.
– Мне тоже не нравится, – настороженно произнес Генри.
– Может, уже объясните, что это значит? – не выдержала я, – здорово, конечно, что я вдруг стала невидимкой и вы разговариваете так, будто меня здесь нет, но хотелось бы хоть что-то понимать.
Бен подвинулся ближе, посмотрел на меня сквозь стекла очков и, понизив голос, спросил:
– Джессика Хартлесс, веришь ли ты в призраков?
* * *
Большие круглые часы на стене показывали 9.46 вечера. Мы сидели в комнате Генри. Его глаза
