Тот самый - Татьяна Зимина

За столами сидели ещё две девицы: одна – в деловом костюме, но с ярко-синими, прямо таки купоросными волосами, вторая – готического вида, с чёрными дредами, в чёрной сетчатой майке, через которую проглядывали угрожающего вида трайблы, и глазами, настолько густо подведёнными, что делали её похожей на панду.

– Не обращайте внимания, – бросила Антигона девушкам за столами. – Шеф опять играет в Макаренко.

Девицы, скользнув по мне взглядами, вернулись к своим делам.

А когда-то меня считали симпатичным, – мысль резанула неожиданно больно. – На выпускном девчонки в очередь выстраивались, чтобы потанцевать… Да и в учебке, на обязательных балах, отбою не было от партнёрш. Одна генеральша… Впрочем, как говорил мой благодетель, не стоит упоминать имени дамы всуе.

Проходя мимо застеклённой двери, я невольно наткнулся взглядом на своё отражение. Эхе-хе, а ведь давненько я себя не видел… Волосы, еще год назад выгоревшие добела на сирийском солнце, потемнели и отросли, и не собранные в хвост, торчат в стороны неопрятными патлами. Борода скрывает впалые щеки, глаза запали и глядят настороженно – как фаланга из норки… Да уж, нечего сказать: красавец.

Сделалось стыдно. Настолько запустить себя боевому офицеру… Впрочем, я уже не офицер. Наградной ПМ – вот и всё, что осталось после ранения, шести месяцев в Ташримском госпитале и чистого увольнения на гражданку. Инвалидской пенсии едва хватало на нищенское существование в одном из самых дорогих городов мира. Но я не уезжал. Всё надеялся…

– Эй, ты чего завис? – это Антигона. Стоит рядом, но притронуться, толкнуть в бок не спешит. Умница.

– Извини. Давно не видел свою физиономию в зеркале.

– Шеф сказал, что подобрал тебя на какой-то помойке. Это правда?

– Ну…

– Да ладно, не смущайся. Я, например, пока сюда не попала, жила на верфи, в порту. Амальтея – это такая чёрненькая – у сектантов. Её как раз собирались принести в жертву, когда появился шеф…

– Что, правда? – её непосредственность подкупала. И в то же время настораживала. Какого хрена так мило относиться к незнакомому человеку?

– А то. Сам спроси, если хочешь.

Дом был большой. Да нет, по питерским меркам – просто огромный. Мы прошли около десятка комнат – некоторые были пусты, другие загромождены мебелью в белых чехлах, еще какими-то громоздкими предметами, похожими на картины в массивных рамах… Люстры плавали под лепными потолками, как обёрнутые в марлю истребители.

– Заходи, будь как дома, – Антигона пригласила меня пройти вперёд. Я послушался, и замер в немом восхищении.

Это была кухня. Такая, как её показывают в кино про богачей. Длиннющая металлическая барная стойка отделяла хозяйственную часть. Там угадывался холодильник с дверцами, похожими на купейные двери вагонов, огромная кофе-машина с серебряными рычагами и никелированными соплами… Больше всего она напоминала древний, но отмытый до блеска паровоз. Всё убранство было выдержано в стиле хай-тек.

Терракотовая плитка на полу была выложена в форме звезды, вписанной в круг. По радиусу круга шли какие-то письмена…

Арамейский, – опознал я. Этот язык я читал лишь со словарём.

– Круто! Никогда такого не видел.

– Я знала, что тебе понравится, – Антигона говорила так, будто лично спроектировала здесь всё, до последней гайки.

Девчушка с античным именем, обогнув меня, пошла к кофе-машине. Одета она была в узкие джинсы и короткую маечку, которая открывала для обозрения всем желающим гладкий белый живот с висюлькой в пупке. Огненно-рыжие волосы стянуты в твёрдую на вид гулю, которая придавала веснушчатому круглому лицу вид матрёшки.

Вдруг Антигона крикнула:

– Агентство "Петербургские тайны", здравствуйте! Да. Нет. Шеф будет только вечером. Нет, раньше нельзя. Оплата картой или переводом. До свидания, – и уже мне: – Извини, я всё время должна быть на связи.

Совершенно не интересуясь моими вкусами, она принялась орудовать рычагами кофе-машины. Та загудела, потом зашипела, выпустила, ещё больше уподобляясь паровозу, струю пара, застучала, затарахтела, и – смолкла.

По барной стойке скользнула громадная керамическая кружка с шапкой белой пены.

– Капуччино, – объявила Антигона.

– Спасибо.

– Угадала?

– Да.

Я отхлебнул раскалённого, ароматного и необыкновенно сладкого напитка и почувствовал себя счастливым.

– У меня талант. Всегда знаю, что кому подать… Так ты тоже будешь у нас работать? – неожиданно спросила она.

Я опешил.

– Да… вроде как нет. Во всяком случае…

– Будешь, – уверенно качнула гарнитурой Антигона. – Иначе бы шеф тебя не приволок.

– Да это случайно вышло, – я пожал плечами и сделал еще один глоток. Терпкая волна блаженства пронзила до самых пяток. – Я шел, на меня напали, а шеф…

– Можешь звать его Алекс.

– Алекс. Так вот, он меня спас. А потом притащил сюда. Я его не просил.

– Ну, я же говорю: всё сходится, – Антигона дёрнула дверцу холодильника, достала большую бутыль с чем-то оранжево-желтым и поставила на стойку. – Апельсиновый сок, натуральный, – объявила она. – Будешь?

– Спасибо. Но лучше ещё кофе.

– Да ты не стесняйся, – она вновь повернулась к кофе-машине. – У шефа чутьё на людей. Если он тебя притащил – значит, почувствовал. Что ты свой. То есть, наш.

– Почувствовал?

– Ну… – она поставила передо мной ещё одну кружку. – Интуиция у него такая. Чуйка. Он всегда оказывается в нужном месте в нужное время и… в общем, находит людей. Меня вот нашел…

Помолчали. Когда вторая кружка кофе подошла к концу, я ощутил острую тоску: нужно прощаться. Идти в каморку, надевать просохшие ботинки, куртку со сломанным замком, брать рюкзак, благодарить за гостеприимство и уходить. Куда?

– Ну… – допив последние капли, я поставил кружку на стойку. – Спасибо за всё…

– Антигона! – в кухню заглянула синеволосая девушка.

– Это Афина, – шепнула мне Антигона, будто открывала страшную тайну.

– Вот ты где! Там группа иранцев. У них Александровка, Зимний и Эрмитаж. Шефа нет, а больше с ними никто разговаривать не может. Кричат: ишпейде, ишпейде… Хрен его знает, что это значит.

– Это не иранцы, – неожиданно для себя сказал я. Афина посмотрела на меня так, словно только что заметила. – Они албанцы. И'шпейт'е – на албанском значит "быстро".

– Ты знаешь албанский, – кивнула Антигона, как будто что-то подтверждая. – Вот видишь: шеф в тебе не ошибся. Иди, переодевайся. Амальтея подберёт тебе подходящие шмотки.

– Ничего не понимаю, – пришлось сопротивляться, так как просиявшая Афина уже дёргала меня за рукав.

Антигона закатила глаза.

– Шеф притащил тебя сюда, так? И ты знаешь албанский. А у нас – группа албанских туристов, с которыми некому разговаривать… Дошло?

Я пару мгновений смотрел в пустоту, затем потряс головой.

– Ерунда всё это. Простое совпадение.

– Нет, ну