Последнее желание повелителя - Анна Григорьевна Владимирова
Когда он вернулся с тележкой, я так и сидела, озадаченно раздумывая.
– А ты чего желаешь? – спросила, когда он расправил покрывало для подноса.
Аршад вскинул на меня взгляд и улыбнулся:
– Умеешь ты озадачить.
– Ну, раз ты спросил, – подползла я к нему и заглянула в глаза.
– Когда ты так смотришь, – склонился он ниже, – я снова хочу усадить тебя голую себе на колени…
И он оценивающе прищурился, продолжая порочно улыбаться.
– Господин джинн, не поверю, что вам было так сложно кого-то посадить на колени! – смутилась я.
Он коварно усмехнулся:
– Посадить несложно. А вот захотеть посадить – за это я бы отдал многое. – Он уселся рядом и серьезно на меня посмотрел: – Я хочу, чтобы меня любили, Женя. И хочу любить сам. Это к твоему частому вопросу в глазах о недоверии…
– У меня больше нет этого вопроса в глазах, – глянула я на него исподлобья, но глаза очень захотелось спрятать.
– Немного есть. – И он нежно подцепил пальцами мой подбородок, не позволяя сбежать взглядом. – Но это нормально. Нам некуда торопиться. Мне уже больше трехсот лет, тебе – немногим больше четверти века… Думаю, все должно получиться.
Я расплылась в улыбке, а он довольно усмехнулся и принялся сервировать ужин.
– Ты не поверишь, но мое сердце тает окончательно от того, как ты на полном серьезе собираешься меня кормить на кровати.
– Я всегда ел на кровати, пока отец не видел, – улыбался он, устраивая поднос у меня в коленях. – Наверное, это было последнее, в чем я еще позволял себе не быть совершенным…
– Тянулся за братом?
– Выше. Я очень хотел его убить. Также, как и его отца.
Я замолчала, задерживая дыхание, а Аршад поднимая на меня взгляд:
– Никогда никому об этом не говорил.
– У тебя не было родного отца? – осторожно уточнила я.
– Не было. Отец брата убил моего, когда я был совсем маленьким. Не поделили нашу общую мать.
– Аршад, но… – Я вдруг заглянула в его глаза, и меня пробрало холодом до самого сердца. Такая тьма, казалось, посмотрела на меня из глубины его души, что захотелось убежать. У зверя шерсть встала на загривке, и он заметался внутри. Я почувствовала себя слишком маленькой и глупой, чтобы вообще вести с ним беседы и что-то пытаться понять. Но я не могла отступить: – Тогда у тебя было полное право ненавидеть. Ты остался один в этом мире.
– Главная моя ошибка была в том, что я тоже так думал. Долго, – ответил он так, будто услышал мой вопрос еще до того, как я его произнесла, и успел обдумать. Стало не по себе.
– Давай просто поедим на твоей кровати, обязательно уделаем все простыни и искренне порадуемся, что нам за это ничего не будет? – тихо предложила я.
Он усмехнулся, и взгляд его просветлел, а я задышала чаще, тяжело сглатывая. Где-то на кончике подсознания замаячила подсказка и ответ на какой-то важный для меня вопрос, но я не хотела его слушать. Не сейчас.
– Жень… – позвал меня Аршад, протягивая чашку кофе. Дождавшись, когда я подниму на него взгляд, продолжил: – У меня тоже есть темная сторона. Но она тебя не тронет. Не бойся.
Я обняла чашку, а он уселся позади и притянул меня к себе.
– Я сейчас тебя выпущу, – прошептал на ухо. – Дай несколько минут… еще…
– Все хорошо…
Он порывисто вздохнул и прижался губами к моему виску.
* * *
Когда она уснула, я все еще сидел рядом и не мог отвести от нее взгляда. Я думал, если услышу от нее слова прощения хоть когда-либо, у меня лопнет сердце… Но ничего не произошло. Даже не дрогнуло. Сначала показалось, что я настолько очерствел внутри, что не верю и ничего не чувствую. Но, нет. Я просто никогда не прощу себя сам. Да и она все еще не смотрит правде в глаза, хотя знает ответ. Просто не знает еще, что с ним делать. Ходит по краю, но делает вид, что за гранью всего лишь лужа вместо бездны.
Но как же хорошо с ней на краю!
Губы тронула улыбка, а в груди снова лизнуло жаром голода. Чувствовал себя ненасытным, так хотелось заниматься с ней любовью без остановки! Не помню, чтобы со мной происходило подобное… Коктейль из всех событий и эмоций, которые смешались в моей жизни с появлением в ней Жени, заставлял чувствовать так, будто с меня стряхнули спесь всех прожитых лет.
Даже к Майрин я не чувствовал похожего и близко. А ведь тогда мне казалось, что она испепелила меня до дна…
Мысль о ней все же заставила меня оторваться от Жени и поискать мобильный. Хотя, видит Нергал, я бы сейчас лучше потянулся через грань лично и набил одну самодовольную чешуйчатую морду.
Выскользнув в коридор, я набрал брата и приложил аппарат к уху. Сафид с тревожной физиономией встретил меня на террасе, но я обогнул его, жестом приказывая оставить в покое. Помощник все еще переживал о том, что остался бесполезным сегодня, и, вероятно, намеревался обсудить это, но я и сам знал, что повел себя самонадеянно. Только ни капли не жалел.
– Ты не можешь мне звонить днем? – пробурчал чешуйчатый гад на том конце.
– Могу лично заявиться, хочешь? Руки у меня чешутся поблагодарить тебя за все, что ты мне устроил…
Азул устало вздохнул:
– Ну и как все прошло?
– У меня слов нет, чтобы выразить все, что я испытываю…
– Давно такого не было, – усмехнулся он.
– Она могла умереть! – повысил я голос, принимаясь расхаживать туда-сюда вдоль балкона. Знал, что все это глупо, но на кого мне еще орать? – Я мог умереть! А Амал еще слишком молод, чтобы занять мое место!
– Ты должен оставаться на своем месте, именно поэтому…
– Заткнись! – рявкнул я. – Даже я, Азул! Даже я не играю так судьбами!
– Потому что ты лучше меня…
– Да брось!
– Ты поймаешь, – серьезно возразил он. – Да, я играю. Потому что должен… И я хочу, чтобы ты ожил, наконец…
– Я еще в прошлый раз, когда звонил, знал, что это твоих рук дело!
– Но тебе хотелось разобраться, не так ли?
– Где ты ее взял? – сжимал я кулаки. – Она же… Ты даже не представляешь, через какую боль ей пришлось пройти!..
– Зато представляешь ты, – спокойно возразил он. – Она бы умерла, Аршад, если бы я не
