Борода из ваты – пули из серебра. Том 1 - Михаил Северный
Фома улыбнулся, глядя на эту комичную картину, и пнул ногой пленника.
— Вставай!
Тот не шевелился, просто дернулась нога в месте удара и медленно вернулась в прошлое положение.
— Вставай, нечистый! Я вижу, что ты очухался. Меня не обманешь.
Он пнул еще раз, на этот раз сильнее и вгляделся в лицо лысого, наклонившись.
— Я знаю, что ты хитрый гандон. Все вы хитрые, но мы хитрее. Мы тут главные. Мы — люди, хозяева этого мира и не тебе меня дурить.
Он резко ударил ладонью нечистого по щеке. Звонкий хлопок чуть не разбудил храпящего Женьку, на щеке нечистого появился отпечаток чудой ладони и начал краснеть.
— Опа, — засмеялся Фома. — Что тут у нас? Кровь течет по жилам. А как это так, дядя? Ты же мертвый? Мы же в тебя столько пуль всадили. Вот незадача.
Он резко ткнул пальцем в то место, где пуля прошла в тело, по пути вырвав клок майки. Мёртвый не пошевелился.
— Точно мёртвый? А если проверю.
Он вдруг распахнул куртку, открывая кобуру для ножа и вытащил его, медленно наслаждаясь процессом. Вытер лезвие об штанину и посмотрел на него.
— Жалко, что темень на улице. Так красиво на лезвии отражаются солнечные лучи. Слышишь, дед? Не слышишь.
Он задумчиво покрутил лезвием, но еще больше расстроился и наклонился к пленнику поближе.
— Слышишь, ты, педофил. У меня лезвие с серебряным напылением.
И лысый открыл глаза.
11.
На душе у Галины было неспокойно. Фома, конечно, уверенный в себе мужик, который любит продумывать все свои действия наперед, но он просто мужик. Мамка говорила, что мужиков всегда нужно контролировать. Без бабы они как без яиц — начинают пищать. Зачем она вхляпалась в эту авантюру? Зачем послушала его? Кредиты это неплохо, но переезд в город? Из родной деревни где налажен небольшой, но стабильный бизнес в этот миллионник с тысячами жителей, которым на тебя насрать, со злыми полицейскими и безумными водителями маршруток. С пьяными военными, малолетками-наркоманами, школами в которых проверяют на ношение оружия, светофорами, пробками, рекламами и голыми сиськами на каждом углу. Нет, в город она не хотела, но мужу сказать не смогла. Чертово мамкино воспитание. Не перечь мужу, мужик в доме главный, жена должна следовать за мужем — галимая средневековая пропаганда. Слушайся мужика, ложись под него и еще и жопу ему прикрывай. Тяжелая женская доля, твою налево.
Телегу тряхнуло и она закричала на лошадь. Оказывается эта старушка боится мертвецов. Близнецы-племянники сидели придерживая свертки и давно бы заснули, если бы не эта почти морская качка. Отсутствие дороги плюс бешеная лошадь равно неспокойная поездка. Больше всего она переживала, что мертвецы вывалятся через бортики подняв брызги и поэтому посадила парней контролировать свертки. Но это же мужики, их самих нужно контролировать.
«Но! — крикнула на упрямую лошадь женщина и звезданула пару раз по бокам плеткой, — Но, родная! Нам еще ковылять и ковылять!»
«Лишь бы нигде в грязи не сесть» — думала женщина, борясь со сном, и, не заметила тени мелькнувшие у обочины.
12.
Андрей наоборот спать не хотел. Отца он слушался беспрекословно и вернулся домой, но сон как рукой сняло. Столько событий за день, что столько и за год не происходит. Сначала он видит нечистого, шагающего к деревне, и убегает к ближайшей хате, которая еще не пустует. А точнее к дяде Жене, у которого в гостях дядя Лёша и ещё этот третий, как его там, забыл. Он влетает в хату, потеряв по дороге корзину и с жаром рассказывает о нечистом, вышедшем из леса. Ему верят и готовят ловушку для твари, в которую она естественно попадается. Андрей тем временем прячется в соседней комнате и подслушивает. Когда началась заварушка он залез под кровать, а когда получилось убежал к отцу.
Тот выслушал его внимательно и принял всерьез. Мать поддержала. Так и закрутилось. Сейчас они были там в темноте, а мальчик вернулся домой, бабушка сама из-под себя горшок не вынесет.
— Бабушка, сделать тебе чай? Зелёный как советует мама или черный, как ты любишь?
Бабушка согласилась на черный и он поставил чайник, старый, порезанный ржавчиной, как царапинами, но кипяток в нём получался почему-то особенно вкусный. Сначала это говорили родители, но чем старше он становился, тем больше понимал эти слова. Вот только ждать пока он закипит та еще мука и мальчик зашел к бабушке.
Она лежала под толстым цветастым одеялом, на трех подушках, как царица на троне. Длинные седые волосы аккуратно расчесаны и уложены. Взгляд бегающий, но не сумасшедший, просто она не могла долго концентрироваться на одном предмете.
— Где мамка, Андрюша?
— Эмм, — он растерялся, указаний что говорить не было, а сам он решать не хотел, — Где-то ушла.
— А папка? Тоже ушёл?
— Ну типа того. Бабушка я за чайником, а то пожар будет, нужно с газа снять.
— Фома неверующий всегда лезет туда, где ему не по рангу быть, — прошамкала вдруг бабушка и злобно посмотрела на внука, как будто он был во всем виноват. — Сколько малая его вытаскивала из проблем. Да он даже бабы не имел до тридцатника и то. Она помогла. Говорила я ей, дуре…
— Ба… Чайник.
— А когда все в город уехали он здесь остался! Фермер недоучка. Ишь, думал земельку на халяву возьмет и разбогатеет.
Баба вытащила руку из-под одеяла и грозно затрясла рукой, как на митинге.
— На земле работать надо! А иначе только и останется самогонку приезжим продавать, гандон. Вышла бы за Кольку, в городе сейчас жопу грела и мать забрала. Там врачи хорошие и клиники с нечистыми специалистами. Бабушку быстро бы на ноги поставили. А теперь лежишь тут как мумия. Смерти прийти жалко. Смерть, она ведь тоже — городская.
— Ба…
— Чего уставился на меня Андрюша, как глупый телёнок. Где там ваш знаменитый черный запрещенный для бабки чай? Тащи сюда и поживее.
Андрей поклонился почти в пол, как официант из кино, и не скрывая вздоха облегчения выскочил за дверь. Ох уж эти бабушки, лучше бы дед живой был. Он, говорят, в шахматы хорошо играл. И умер от инсульта за доской. Когда проиграл, конечно.
Чайник уже фыркал и начинал посвистывать. Если его вовремя не снять, то начнет верещать на весь дом, как сбесившийся кролик.
«Глупый телёнок», —
