Жмурки - Татьяна Зимина
Поднялось раздражение. Я тут скачу, как Тарзан, а она мне голову морочит.
— Ну и что? Может, у него дела. В первый раз что-ли? Как уехал, так и вернётся.
Наверное, взял такси, хоть он этого и не любит. Хам-то стоит тут, в сквере неподалёку.
— Не уехал, — наверное, она понимала моё состояние, и потому говорила медленно, как с ребёнком. — Он пошел за дом, к той будочке… И всё. Не вернулся.
— Так может, он всё ещё там? — я уже понимал, что случилась катастрофа. Но не хотел в неё верить, не хотел признавать, что был дурак, когда бросил шефа одного.
— Засов на месте, — сердито буркнула Антигона. — И замок тоже. Он не мог остаться внутри, заперев дверь снаружи.
— Я скоро буду.
Бросив сотку в карман, я выбрался из канавы и побежал.
Шеф НИКОГДА не ушел бы, не предупредив Антигону.
Что-то случилось.
Я вспомнил, как на меня напали оборотни-ящеры. В собственном саду! Это было сегодня, всего несколько часов назад.
Возможно, кто-то следил за домом, и убедившись, что попытка не удалась, отправил следующую банду.
Перед глазами встала картина: Алекс беззаботно идёт по тропинке к погребу, а из кустов выскакивают люди в чёрном, напяливают ему на голову мешок и тащат к машине за калиткой…
Пришлось как следует тряхнуть головой, чтобы избавиться от глупостей.
Алекс — не институтка. Даже без лицензии и корочек он остаётся дознавателем класса «Архангел». Его нельзя запихать в мешок и бросить в багажник. Витаминов не хватит.
От сердца немного отлегло.
В конце концов, на месте его не убили.
Значит, шеф нужен живым.
Уже почти добравшись до Хама и нашаривая в кармане куртки ключи, я вдруг похолодел: саквояж.
Я совсем о нём забыл.
Где я его видел в последний раз?..
Ну конечно.
Перед тем, как влезть на дерево, я спрятал саквояж в орешнике, а потом просто забыл.
Вернуться?.. Шеф голову оторвёт, если я его потеряю.
Но…
Ладно, хрен с ним.
Спрятал я его хорошо, разве что, собака отыщет — по запаху… Но ничего привлекательного для собак в нём нет, так что, будем надеяться на удачу.
Думая о саквояже, я замедлил шаги, и только поэтому меня не застали совсем уж врасплох.
Если б я подлетел к Хаму с разбегу — всё было бы кончено. Но притормозив, я уловил какие-то вибрации, чужой, враждебно настроенный разум… И успел остановиться.
В дверцу Хама, один за другим, вошли три серебряных кола.
Прошили металлический лист как раз на уровне моей груди — если б я в этот момент полез ключом в замочную скважину…
Алекс не доверял автосигнализациям. У нас её не было.
Упав на землю, я перекатился под колесо. Ещё раз вспомнил саквояж и чертыхнулся. В нём осталось всё, что могло сойти за оружие.
В шину тут же вонзились ещё три кола. Покрышка засвистела.
Ёрш твою медь!
Кто-то на тебя охотится, мон шер ами. Кто-то охотится именно на ТЕБЯ.
Я разозлился.
Быть дичью я не люблю. Не любил, будучи живым, и не люблю сейчас — некоторые привычки не меняются даже после смерти.
И кто бы это ни был, ему не поздоровится.
Челюсть заломило: клыки принялись удлиняться, остальные зубы тоже укрупнились, сделались острей. Зрение резко помутилось, но сразу обрело предельную чёткость. Ноздри раздулись.
Все чувства обострились, и я внезапно услышал, как высоко в небе парит дрон…
Вот как они меня выследили.
Протянув руку, я вынул кол из покрышки и отправил его туда, где почувствовал горячее бьющееся сердце.
Бросал рукой, без всякого арбалета, но услышав приглушенный стон, удовлетворённо кивнул. И потянулся за следующим колом.
Я не замечал ожогов на пальцах. Не боялся за Хам: в шинах — быстроотвердевающий гель, он закупорит проколы.
Хочу сразу прояснить: убивать я никого не собирался. Просто хотел прекратить безобразие.
Второй кол тоже попал в цель: ещё один крик боли доставил мне несказанное наслаждение.
Третий кол бросать не стал: чувствовал, что их всего двое…
Поднявшись, я просто пошел на запах крови.
Они прятались за старым, в три обхвата, дубом. Мужики лет под сорок, в новеньком камуфляже, в разгрузочных жилетах, увешанных «тактическими» прибабахами так, что едва могли двигаться.
Ножи, слезоточивые гранаты, запасные магазины, пушки, стреляющие стальными сетями, электрошокеры, баллончики с чесночной эссенцией и капсулы с нитратом серебра…
Я усмехнулся. Если б они догадались выстрелить такой капсулой, сейчас бы уже выдёргивали клыки у меня изо рта. Клещи, кстати, тоже имели место быть.
Я об этом слышал.
Есть охотники, из людей. Из поколения в поколение в их семьях передаются знания о нас, сверхъестественных существах. Знания, и способы нас убивать.
Один из них — вырвать стригою клыки. И тогда он истечёт кровью, которую не сможет остановить.
А клыки можно продать в супернете, за них всегда дают хорошую цену.
Арбалеты валялись рядом, каждый был заряжен ещё тройкой серебряных колов.
Не бедные ребята, — мельком отметил я. — Скупили, наверное, половину всего, что предлагал супернет для борьбы с нежитью…
Мужики сидели рядом с арбалетами, каждый держался за бедро, штанины набухли кровью. Один уже успел вытащить брошенный мною кол и даже перетянуть ногу ремнём — всё ещё держал его длинный конец зубами.
Второй только тоненько стонал, лелея повреждённую ногу с торчащей из бедра железякой.
Увидев меня, оба замерли, а потом начали отползать… Да только за спинами у них было дерево.
Я хотел широко улыбнуться, но вспомнил помершего от страха оборотня и не стал.
Вдруг, у этих тоже отсутствует чувство юмора?
За то, что у мужиков нет никаких супер-способностей, говорила их кровь. Мне даже не надо было пробовать её на вкус — запах выдавал их с головой, как общий анализ.
У правого понижен гемоглобин и барахлят надпочечники, у левого холецистит четвёртой степени и уже недалеко до цирроза…
От обоих и сейчас несло сивухой, отправляясь «на дело», мужички изрядно накатили. Видать, для храбрости.
А ведь это меня и спасло, — сообразил я, вспомнив, насколько кучно колы входили в дверь Хама. — Если б не алкоголь, лежать бы мне с развороченными рёбрами.
— Кто вас послал? — вопросы надо задавать быстро, пока они не опомнились.
— Да пошел ты.
— У меня очень мало времени, — предупредил я. — Так что, если вы не дадите исчерпывающих ответов на мои вопросы, я вас просто выпью, досуха. А трупы брошу прямо здесь — в назидание остальным.
Тот, что затягивал ремень на бедре, выплюнул его кончик и вывалил на меня ворох непотребных ругательств.
Ну что ж. Иногда наглядный пример действует лучше любых угроз… Главное, помнить: я хочу только напугать…
Схватив мужика, я вздёрнул его в воздух, как тряпичную куклу, и обнажил клыки.
Второй закричал и вновь попытался закопаться в дерево.
Зато тот, которого я держал, оказался куда крепче. Пока я примеривался, как бы преподать ему урок, но при этом не порвать насмерть, он успел достать из разгрузки нож и воткнул его мне в глаз.
То, что я испытал, даже болью было назвать нельзя.
Это была просто вспышка света, но такой мощности, что я был уверен: череп взорвался и на землю уже падают горящие ошмётки моего мозга.
Я его выпустил. Конечно же, я его выпустил! Руки разжались сами собой, а в развороченной голове билась одна мысль: СЕРЕБРО.
Лезвие ножа было серебряным.
Как я не сдох на месте — сам не знаю. Потом уже, анализируя события, я понял: спасла метка.
Это Алекс поделился своей силой. Почуял, что я умираю, и вбухал в нашу связь всё, что у него было.
— Ходу! — заорал тот, что всадил в меня нож, затем подхватил напарника и они, подпирая друг друга, похромали прочь.
Мне было всё равно: упав на колени, я свернулся в три погибели, прижимая ладони к глазу. Между пальцев текла кровь, ожога я не чувствовал — просто вся голова горела так, словно её окунули в чан с расплавленным серебром.
Дыши, кадет. Просто дыши…
Зачем?.. — хотел заорать я. — Мне не нужен воздух!
Но я послушался. Авторитет шефа был столь велик, что
