Преддверие войны - Алексей Птица
Граф Васильев, мысленно отдуваясь, пошёл на своё место, внутренне ликуя, и в то же время, чувствуя себя весьма озадаченным словами императора. Сложно-то как всё, оказывается…
Вскоре совещание закончилось, император всех распустил, попросив остаться только министра иностранных дел, военного министра и начальника отдельного корпуса стражи. Остальные присутствующие потянулись на выход, стараясь побыстрее покинуть помещение, практически не разговаривая друг с другом. У всех настроение после совещания испортилось совершеннейшим образом, и желания обсуждать полученные сведения ни у кого не оказалось.
Граф вышел из зала в числе последних, по старой привычке, никуда не торопясь и надеясь услышать что-нибудь ещё, но на этот раз ничего подобного не случилось, и он покинул место заседаний. Каждый раз, приезжая в столицу, он навещал свою дочь, чтобы оставаться в курсе её дел и немного контролировать. Она девица на выданье, да ещё и вырвалась из-под опеки родителей, от неё можно ожидать всяких сумасбродных поступков. Поэтому, лишний раз повидаться — и сердцу отрада, и контроля услада.
А тут ещё новость про знакомого ей Дегтярёва, что нежданно-негаданно вдруг стал бароном по личному распоряжению императора, в связи с чем поневоле задумаешься: а может и стоит рассмотреть этого юношу, как один из вариантов брака для дочери. М-да…
Дочь оказалась на месте.
— Папа, ты вновь приезжал на совещание?
— Да, так и есть, по прошлому разу догадалась?
— Это несложно, — пожала плечами Женевьева.
— Согласен, как учёба?
— Всё хорошо, скоро сессия, всего месяц остался.
— Готова?
— Конечно! Сдам на все пятёрки.
— Дай-то Бог!
— Бог здесь ни при чём, в академии котируются только знания, — поджала губки Женевьева.
— Это я знаю, но ты осторожнее в словах, когда с отцом разговариваешь. Давно церковь посещала?
— На прошлой неделе, — не моргнув глазом, соврала Женевьева, хотя была там около месяца назад.
— Хорошо, про Бога не забывай, хоть церковь всего лишь посредник между тобой и им, но она выполняет свою функцию чистоты совести и помыслов, так что, посещай, как можно чаще, император любит тех, кто оказывает уважение к государственной религии.
— Император обо мне не знает, папочка.
— Знает, я уже в прошлый раз говорил, что он спрашивал о тебе, а в этот раз вспомнил о твоём знакомом. Тебя не вспоминал, а однокашника твоего вспомнил.
— Это о каком таком моём знакомом? — насторожилась Женевьева, сердечко которой ёкнуло и застучало быстро-быстро.
— А у тебя их много здесь?
— У меня их практически нет, и всех ты, папочка, знаешь.
— Да не всех, но ты права. О Фёдоре Дегтярёве вспоминал сегодня император.
— О Дегтярёве⁈
— Да, можешь его поздравить, хотя нет, это я погорячился, поздравлять его не надо, пойдут разговоры, пусть сам узнает, когда ему скажут.
— О чём, папенька?
— Император ему присвоил титул барона.
— Барона⁈ — охнула одним выдохом Женевьева, и у неё невольно вырвался крик восторга, — за что?
Это не укрылось от графа, и он довольно ухмыльнулся.
— А за что — не скажу, это государственная тайна. Может, он сам тебе расскажет, позже, если ты его, конечно, спросишь.
— Я не могу его спросить напрямую, ты же знаешь правила приличий, папочка, я гордая аристократка, а не купчиха!
— Аристократке не зазорно спросить, когда дойдут слухи, и поздравить дворянина с титулом, это абсолютно нормально, так что, я разрешаю.
— Я поняла, спасибо, папочка.
— Не за что, дочь. Ладно, мне пора, отдохнул немного, а дома ждут государственные дела.
— Да, папочка, я очень рада была с тобой повидаться.
Граф обнял дочь и уехал. Добравшись до дома, Васильев не успел ничего толком рассказать супруге, а вот на следующий день разговор о прошедшем совещании состоялся.
— Дорогая, на совещании узнал вновь о Дегтярёве, сокурснике нашей дочери, который спасал вместе с тобой пассажиров при крушении поезда.
— Да, я помню. О нём вновь говорил император?
— Да, вернее, ему доложили об очередном подвиге Днгтярёва, я сказал Женевьеве, что он получил титул барона, но не сказал, за что.
— А мне ты можешь это сказать?
— Да, ты мне супруга, а не дочь, и уже умудрённая жизнью женщина, а не пока ещё глупая девица, мечтающая о красивых женихах.
— Не думаю, что Женевьева мечтает о красивых женихах.
— Гм, не знаю, но ваш Дегтярёв парень довольно симпатичный.
— Он не наш, а свой, — оскорбилась графиня.
— Прости, неправильно выразился. В общем-то, это неважно, а получил он титул барона за то, что смог спасти дирижабль. Подробностей я, к сожалению, не знаю, но скорее всего, произошло что-то из ряда вон выходящее. Докладывал начальник отдельного корпуса жандармов и сказал, что они приложили руку к подготовке Дегтярёва. Уж не знаю, как именно они её приложили, и что сделали, но результат налицо. Ты же слышала, что один дирижабль взорвался в воздухе и сгорел? Там погибло много людей. Оказывается, что это вновь проявили себя террористы, только в случае со вторым дирижаблем, где находился Дегтярёв, они не смогли этого сделать, теперь же их допрашивают, а скромный виновник сего факта получил награду. Юноша-то оказался совсем не прост: шутка ли, в одиночку удерживать в течение порядка десяти минут всю энергию взрыва ручной гранаты, на это не каждый способен, даже из тех, кто физически предрасположен к работе с подобным даром.
— Очень интересно, дорогой. Дегтярёв весьма перспективный юноша, если он за полгода оказался уже два раза на слуху.
— Да, весьма, кроме того, император указал, через министра финансов, обязать руководство компании-владельца дирижабля выплатить ему хорошую премию, думаю, что тысяч десять злотых он точно получит.
— Так много⁈ — воскликнула в удивлении графиня.
— Так и дирижабль целый остался, к тому же, речь шла не только о нём, а ещё о денежной компенсации погибшему экипажу и пассажирам, тут только государство в лице императора сэкономило кучу денег, а уж руководство компании и подавно, так что, решение весьма справедливое. Аве императору!
— Да, действительно, весьма перспективный юноша, в его годы смог получить целое состояние, причём, абсолютно справедливо, не за чей-то счёт, и даже не в наследство.
— Наследство он тоже получит.
Графиня удивлённо взглянула на мужа.
— Я наводил специально по нему справки, раз уж
