Андрей Белянин - Дочь Белого Волка
– Брр, дикость какая-то… Ставр, этих хищников надо срочно остановить. У нас в конюшне есть маленькие жеребята, я не хочу, чтобы призрачная тварь с кошмарными зубами проползла под воротами и ворвалась к ним в стойло.
– Я тоже.
– Тогда командуй! Скажи, кого лягнуть, мне как раз недавно поменяли подковы. Так что до икоты хочется кого-нибудь от души припечатать!
Я приложил палец к губам. Не потому что чего-то боялся, просто хотелось услышать ещё хоть что-то кроме настырной болтовни вороного умника. Волки тоже замерли, никто не делал ни единого движения, и, быть может, только поэтому мы услышали их…
– В бок! – крикнул Центурион, удивительным образом так толкнув меня крупом в плечо, что мы оба разлетелись с ним в разные стороны, словно бильярдные шары. Серый Брат подставил спину, я упал на мягкое и в перекате успел полоснуть кинжалом по неясной тени, вхолостую клацнувшей зубами. Ага, один, значит, здесь…
– Интересно, а блохи у тебя тоже мифические? – громко спросил я жуткого призрака, целящегося на моего оскалившегося и готового к обороне жеребца. Когда надо, Центурион не будет праздновать труса, он хоть и интеллигентный, но тем не менее боевой конь!
– Граничар-р-р!..
– О, а в этом мире ты ещё и говоришь? – не особенно удивился я. – Только тявкай погромче, а то пищишь, как чихуахуа.
– Граничар-р-р, – огромный серый призрак с горящими зелёными глазами и синим огнём, пробегающим по вздыбленной холке, переключил внимание на меня, – ты пер-решёл чер-рту!
– Неужели? Может, отойдём в сторонку и ты расскажешь мне об этом один на один? Или тебя братец не отпускает со взрослыми дядями разговаривать?
Призрак нервно дёрнулся, с его языка падали хлопья розоватой пены. Реальной! Не призрачной. И не спрашивайте меня, почему так бывает…
– Я. Твоя. Смер-рть!
– Ты не поверишь, сколько раз я слышу такое за день. По-моему, это вообще самая дежурная фраза всех злодеев. Но, честно говоря, жутко интересно: а кому же я так перешёл дорогу? Вроде ни Одину, ни Фенриру до того, что происходит в мире, давным-давно дела нет…
Если вы считаете, что мы просто болтали, потому что мне надо было для чего-то тянуть время, то вы не в теме, вы не профи и вообще ничего не смыслите в борьбе с нечистью. Тянуть время пустопорожними разговорами можно лишь с человеком, со зверем это абсолютно не работает. Поэтому я двигался…
– Кстати, ты Сколл или Хати? Это не праздный вопрос, действительно хочется знать, где лучше платят – у отца богов или у пожирателя света? Знаешь, лично я бы сделал ставку на Одина, всё-таки образованный был мужик, с поэтическим складом ума. Гери и Фреки это понимали. Нет, Фенрир по-своему тоже хорош, но исключительно как животное. У него есть первозданная сила, воля, власть, даже своеобразное благородство, но вот ума ни капельки.
Я уводил призрака. Рыча и подвывая, он загонял меня в угол между двумя домами и полуразвалившимся забором. Волки тихо отступали, едва ли не силой сдерживая ощетинившегося вожака. Благородный Центурион, пользуясь тем, что о нём забыли, тоже незаметно пятился назад крупом, бдительно следя за каждым движением моего противника.
Таким образом, первая половина моего плана вроде бы была выполнена. Знать бы теперь, какова будет вторая. Честно говоря, пока ничего конструктивного в голову не приходило. Обидно…
– Пр-рощай, гр-раничар-р. – Призрак низко наклонил голову, изготавливаясь к прыжку.
Взывать к праву на честный поединок или хотя бы исполнение последнего желания было глупо – он зверь, ему наши человеческие традиции глубоко индифферентны. Разве что…
– А вот что у меня есть? – Я одним движением выломал длинную палку из забора. – Палка, хорошая палка, вкусная палка! Поиграем? Поиграем! Смотри, убежала! Неси мне палку, умный пёсик! Принесёшь?
Призрачный волк покосился на меня, как на полного психа.
– Хм, а в книжках вроде всегда срабатывало, – виновато пробормотал я, выкидывая бесполезную щепку куда подальше.
К моему невероятному изумлению, за палкой кинулись все волки, наблюдавшие за нами издалека. Первым рванул линяющий малолеток, а уж за ним, подчиняясь древнему охотничьему инстинкту, и все прочие, включая матёрых. Даже степенный Серый Брат не удержался от желания показать удаль и поймать щепку первым…
– Р-р-р, стой тут! – прорычал призрак, срываясь за волками.
Теперь уже я недоумённо уставился ему вслед. Какие они всё-таки ещё щенки.
Что ж Эд-то не торопится? Всё же у него как у бога больше опыта общения с призраками. Может быть, вдвоём мы бы что-нибудь и придумали. Угу, вот только времени на это уже нет: как вы догадались, первым палку к моим ногам притащил призрачный волк.
– Хати? – предположил я, видимо угадав. – Хати! Хати хороший, Хати молодец, Хати лучше, чем все, да? Да-а!.. А где у нас палка? Кто ещё раз поймает палку?
С третьего раза наши волки наконец сообразили, что гоняться наперегонки с призрачным слугой Фенрира – это и бессмысленно, и чревато. Хати задел троих хвостом, едва не переломав им рёбра, а волки учатся быстро, дураки в лесу не выживают. Призрак с пылающими глазами честно, уже, наверное, в шестой или седьмой раз притащил мне изжёванную щепку, когда, слава Одину на лысину, появился наконец-то горделивый дядя моей Хельги.
– Хати! Именем Одноглазого приказываю тебе отойти от этого человека! Он не твоя добыча!
Призрак медленно повернул к нему крутолобую голову, облизнулся и медленно втянул ноздрями воздух.
– Сын бога, ты уже не бессмер-ртен…
– Заклинаю тебя именем твоего бывшего хозяина, отцом богов, Повелителем слова, Ночным всадником, Вершителем судеб[2], – нараспев начал Эд, скрестив руки на груди, не слезая с напряжённой Ребекки. – Заклинаю Льдом и Ветром, рогами небесной коровы, костями Имира, Плотью и Кровью, Духом и Верой, Магией и Железом…
Шерсть призрака улеглась, в глазах появился страх. Он знал, кто такой дядя Эдик, и, прекрасно понимая, что всё изменилось, всё равно не знал наверняка, какие силы остались у бывшего бога. Но помнил, что в лучшие времена Эд мог связать обоих волков хвостами, запрячь в сани и гонять по снежным равнинам, хохоча как сумасшедший…
– Один р-раз ты спасёшь его. Втор-рой мы пр-ридём вдвоём!
Мой кудрявый родственник улыбнулся самым гостеприимным образом, показав все зубы (с точки зрения волка, это было страшным оскорблением), и демонстративно сплюнул. Хати взвыл, подняв морду к небу, и практически растворился в воздухе, лёгким облачком тумана стелясь над землёй…
– Он вернётся, – честно предупредил я.
Эд безмятежно пожал плечами. С его точки зрения, раз мы не умрём прямо сейчас, так это уже повод выпить и отпраздновать!
– Ты успел соскучиться без меня?
– Не особенно, – отмахнулся он. – Сам прикинь, пока доставил бедного ребёнка в замок, передал на руки кухарке Агате, выпил бокал вина, попросил оседлать мою малышку, предупредил Седрика никого не пускать, послал воздушный поцелуй леди Мелиссе – и со всех ног сюда, спасать одного нудного небритого смертного, который почему-то на миг понравился моей нежной сестрёнке.
Я выбрался из проулка. Вожак стаи, осторожно косясь на нервно подрагивающие копытца Ребекки, бочком-бочком скользнул ко мне.
– Уходите отсюда. Я пришлю людей, и они похоронят мёртвых.
Серый Брат кивнул.
– Мне нужно собраться и подумать. В ночь Хати с братцем заявятся снова, этих тварей не оттащишь от запаха крови. Можешь узнать, откуда они приходят? Даже у призраков должна быть своя нора…
Волк секунду подумал и что-то согласно прорычал себе под нос. Потом махнул хвостом, и хищники его стаи трусцой развернулись на выход. Я знал, что они встанут кольцом у заборов, не пуская падальщиков в мёртвую деревню. Моей ладони коснулось жаркое дыхание волчьей пасти. Я, чисто на автомате, погладил седого вожака между ушей. Хищник на миг замер, зыркнул по сторонам, убедился, что его никто не видит, тихо лизнул меня в руку и отошёл к своим.
– Похоже, у тебя появился новый друг? – ревниво нахмурился Центурион, вытягивая шею из-за забора.
– Ты у меня единственный, – сухо откликнулся я. – А это так, случайные связи, роковое стечение обстоятельств. Не обращай внимания.
– Ой, зачем вы с ним так страшно шутите? – мягко упрекнула меня белая кобылка. – Вы не знаете, какое у него ранимое сердце. Он сейчас вас наслушается, не станет кушать овёс, будет думать и таки заболеет желудком от мнительности! А вы знаете, что бывает, когда у него болит желудок?
– Ребекка, молчи!
– Ой, он там на всю конюшню тако-о-ое устраивает, – невзирая на протесты Центуриона, продолжила разглагольствовать его счастливая подружка. – Я-то всегда могу сморщить носик и попросить вывести меня на свежий воздух. Но другие лошади вежливые или стесняются. А чего стесняться, я вас спрашиваю? Вы же вот не стесняетесь говорить ему вслух страшные вещи, от которых он может опять…
