Первородный. Цена магии - Евгений Валерьевич Решетов
Видимо, парень надеялся, что кто-то из поваров услышит наш разговор, и придёт ему на помощь. И чтобы не произошёл такой конфуз, я потянулся к двери коридора и закрыл её.
Мой поступок заставил паренька ещё больше погрустнеть.
— Через сколько приедет фон Браун?
— Он сказал, что ему потребуется не меньше четверти часа, сударь, — проблеял захныкавший гад, даже не пытаясь встать с пола. — Вы… вы простите меня. Я… я просто хотел заработать денег. Фон Браун обещал любому человек сто рублей за информацию о вас. А у меня маменька больная, папенька в запое уже вторую неделю, сестра младшенькая…
— … Тоже в запое⁈ — выхаркнул я, столкнув брови над переносицей. — Не пытайся разжалобить меня. У меня сердце из гранита, а яйца из стали. Но если ты честно ответишь на мои вопросы, то я ничего тебе не сделаю. Даю слово дворянина.
— Отвечу, отвечу, — торопливо зашлёпал тот разбитыми губами и посмотрел на меня жалобным взглядом побитой собаки.
— В котором часу я вчера появился в вашей ресторации?
— Около пяти вечера, — ответил парень и без понуканий продолжил тараторить, захлёбываясь от волнения воздухом: — Вы забежали в зал, будто за вами кто-то гнался. И сразу же кинулись в сторону уборной. А спустя некоторое время ушли с красивой сударыней. Потом появился разозлённый сударь фон Браун со своими друзьями. Они принялись искать вас. Не нашли. И тогда-то фон Браун и объявил награду за информацию о вас.
— При мне что-то было? Может, в руках? Не видел, кто мог гнаться за мной? Кто-то ещё интересовался моей скромной персоной?
Лоб парня покрылся складками, а глаза лихорадочно забегали. Он силился что-то вспомнить, но в итоге обречённо выдохнул:
— Нет, ничего такого, сударь. Я больше ничего не знаю. Честное слово.
— Дерьмо, — прошипел я и решил проверить свою теорию о палёной «синьке». Только нужно заходить издалека, через леса и огороды, чтобы паренёк ничего не понял. — Кто вчера выкидывал мусор из уборной? В нём что-то было подозрительное?
— Я выкидывал мусор, но не рассматривал. Просто швырнул его в бак в проулке. Его ещё вчера увезли, — виновато улыбнулся парнишка.
— Ты не видел чего-то странного в уборной? Записки какие-то на полу валялись или визитки? А может ещё чего… — продолжил я окольными путями подбираться к своей цели.
— Ну-у-у, ничего такого, — замычал он, хмуря брови так сильно, что аж кожа чуть не лопнула. — Только кто-то забыл монокль и… ещё на полу лежала какая-то склянка. Её я тоже выкинул в бак, а вот монокль отдал управляющему. Вдруг за ним кто придёт?
— Что за склянка? — тотчас навострил я ушки, точно одинокая барышня, услышавшая подозрительный шорох во мраке ночи.
— Не знаю. Наверное, из-под какого-то лёгкого наркотика. Прежде мне не доводилось видеть таких склянок. Она была похожа на мензурку, — пролепетал паренёк и робко вытер кровь с губ.
Могла ли в этой склянке быть палёная «синька»? Легко. Её же варят в подпольных лабораториях и явно льют во что попало. Хоть в банку из-под огурцов. А вот у нормальной «синьки» есть стандартная тара, установленная властями. Паренёк наверняка видел подобные склянки, потому не назвал бы ни одну из них странной.
Хм, а может мне самому стоит осмотреть уборную ресторации? Нет, вряд ли это что-то мне даст.
Внезапно мои мысли прервал жаркий шёпот паренька, чьи глаза горели надеждой:
— Вы дали слово, что ничего мне не сделаете, если я честно отвечу на ваши вопросы. Я всё рассказал. Отпустите меня.
— Живи, — убрал я ногу с его груди и торопливо направился к выходу, услышав позади мощный вздох облегчения.
Конечно, я бы мог ещё порасспрашивать гадёныша, но вряд ли бы он вспомнил нечто важное. Да и нельзя показывать свой интерес к этой склянке. Паренёк же тоже может предположить, что в ней было. Хотя и не факт, что странная склянка принадлежала именно мне.
Впрочем, у меня уже родилась стройная, как березка, теория. Вероятно, вчера за мной гнались те самые бандиты из переулка, поскольку Бугор с распростёртыми объятиями поджидал меня чуть ли не у дверей ресторации. Видать, он знал, что я нахожусь где-то в этом квартале. Но что я сделал бандитам? Какую любимую мозоль отдавил? И мог ли я от отчаяния выпить в ресторации палёную «синьку», рассчитывая отбиться от бандитов с помощью магии?
— Чёрт-те что и сбоку вилы, — мрачно протянул я, выйдя на улицу. — Кажется, вечерком надо будет кое-кому нанести визит.
Пока же я отправился в Светлоградский императорский университет, чей голубой штемпель красовался на форзаце книги о магии. Логично будет, если я студент именно этого университета.
И логично, что я не стал дожидаться прибытия сюда Герхарда. На кой шут мне с ним встречаться? Ради чего? У меня разве нет других дел, кроме как выяснять отношения со всеми обиженными мной дворянчиками? Нет, так взрослые люди не делают.
Усмехнувшись, я завернул за угол магазинчика марионеток и двинулся к трамвайной остановке. Около неё приплясывал раскрасневшийся мальчишка в клетчатой кепке и с объёмной сумкой, перекинутой через плечо.
— Газеты покупай! Интеллект свой просвещай! А кто газеты не читает, тот мозг свой в овощ превращает!
— Шикарная реклама, — с усмешкой похвалил я мальчишку. — Свежий выпуск «Тёмного Светлограда» есть?
— Имеется, сударь! Всего сорок копеек! — бойко ответил пацан, раздражённо покосившись на всклокоченного доставщика на велосипеде. Он вихрем промчался по дороге, прижимаясь к тротуару.
— Держи, — протянул я ему деньги и взял газету, ещё пахнущую типографской краской.
На одной из страниц обнаружилась статья Элизы Честной о неуловимой вештице. Я принялся читать её и вскоре понял, что в статье честными были только знаки препинания.
Элиза всё перекрутила так, что у меня челюсть упала в лужу. Она и местонахождение вештицы
