Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты - Владислав Чернилевский
Хотя этаж ниже сохранил твердую поверхность, я ощущал глубину дыры так, будто падать в нее предстояло метров пятнадцать. Я не хотел сорваться в нее, хотя если бы это и случилось, то наверняка бы не разбился. Дело было в другом: спуск вел в темноту, а выход находился там, где солнце. Я чувствовал, что от его света нельзя удаляться. Я должен был идти наверх, а для этого следовало допрыгнуть до лестницы, лишенной поручней. В реальности мне хватило бы всего лишь шага, чтобы взойти на нее, но здесь для этого требовался хороший прыжок, поскольку размеры во сне тоже оказались искажены: то, что для глаз казалось близким, для ног было бесконечно далеким, и наоборот. Хорошо, что до этой лестницы я мог допрыгнуть.
Я приготовился к прыжку и еще раз посмотрел вниз.
– Главное – не упасть туда, – подумал я, но мои слова будто произнеслись вслух и отозвались эхом от стен лестничной шахты. Я сделал вид, что не услышал их.
Я взялся правой рукой за покосившийся дверной притвор, а вторую оставил свободной для замаха. Затем разбежался и оттолкнулся от пропасти. Тело развернуло на девяносто градусов, и я зацепился одной ногой за нижнюю ступеньку. Гравитация потащила меня назад, но я оттолкнулся рукой от дверного косяка, перенес центр тяжести вперед и удержался на лестнице.
Я поднялся до межэтажного пролета и посмотрел в окно. Мне стало интересно, что снаружи дома? Но я ничего не видел. Матовое стекло пропускало свет словно прозрачное, но увидеть хоть что-то за ним оказалось невозможным. Створки окна не имели ручек или других механизмов, позволяющих его открыть. Бить стекло я не стал – даже во сне я не собирался заниматься вандализмом. Я продолжил восхождение.
На четвертом этаже лестница закончилась. Чтобы продолжить путь, мне нужно было проникнуть в чью-нибудь чужую квартиру. Я подумал, что через них можно подняться наверх, хотя в реальном мире такого, конечно же, сделать было нельзя. Сразу несколько квартирных дверей в подъезде оказались выломаны. Но все проходы, кроме одного, располагались этажами выше, и я не мог до них добраться. А вот в квартиру справа от меня я мог допрыгнуть после хорошего разбега, что и сделал.
Как только я приземлился, мой взгляд поймал силуэт незнакомца. Одетый во все черное, он оставался незаметен с лестничной клетки. Но теперь я его видел, а он видел меня.
– Друг или враг? – подумал я. Мысль неожиданно прозвучала вслух.
Незнакомец приподнял небольшую шляпу, лукаво улыбнулся и представился:
– Я Тень, не знавший света, мистер. А буду я вашим другом или врагом – зависит от вас.
– Я бы предпочел, чтобы мы были друзьями, – признался.
– О, мистер, это легко устроить. Но дружба нынче в цене, – с этими словами Тень, не знавший света, протянул мне руку.
Чтобы я не подумал, что незнакомец хочет со мной поздороваться, он сделал характерные движения пальцами, какими просят на чай оборзевшие швейцары. Чтобы я не сомневался в том, что платить придется в любом случае, второй рукой незнакомец взялся за длинный нож за поясом. С мрачным выражением лица я спросил:
– Сколько?
– Тариф тут всегда один, мистер. И очень гуманный: одна монета любого достоинства.
Я залез в карманы джинсов и вытащил оттуда горстку монет. Тень, не знавший света, жадно смотрел на мою руку, мысленно отсчитывая количество денег. Я протянул ему монету самого крупного достоинства, ожидая, что он потребует все остальное, когда получит первую мелочь. Так поступают даже шестиклассники, когда вымогают деньги на обед у малолеток, чего ожидать от матерого вымогателя. Незнакомец обхватил мою ладонь обеими руками и забрал монету себе. Мне показалось, что вместе с деньгами из меня высосали часть силы, отчего по телу пробежала легкая дрожь, которую тут же заметил незнакомец.
– Не бойтесь, мистер. Я не жадный. Просто знаю всему цену, – говорил Тень, не знавший света, переводя взгляд с меня на монету и обратно. После того, как незнакомец убрал деньги в карман, он спросил: – Я вас раньше не встречал, мистер, вы здесь недавно?
– Да. То есть нет. Не совсем. До этого я путешествовал по другим комнатам, – ответил я, вспомнив про белую комнату в Лаборатории. К тому же я не хотел признаваться, что совершенно не понимаю, где нахожусь.
– Вон оно как! А вам объяснили порядок этого места? – поинтересовался незнакомец.
– Какой порядок? – напряженно спросил я, полагая, что в лучшем случае у меня сейчас продолжат вымогать деньги.
– Ну, законов здесь нет, мистер. Но есть порядки, которые надобно знать уважаемым людям, если они не хотят, чтобы их съели. В буквальном смысле этого слова. А я, мистер, могу с вами поделиться знаниями на этот счет. За чисто символическую плату, – с этими словами лукавый собеседник протянул мне руку. Кто бы сомневался, что монолог закончится чем-то другим.
– Одна монета? – не без иронии спросил я.
– Тариф тут всегда один, – ответил незнакомец. Он ждал, что я дам ему еще денег. Увидев, что я не спешу этого делать, Тень, не знавший света, решил дополнить свое предложение дополнительным аргументами и объяснить часть правил бесплатно: – Главная ценность в этом мире, мистер, – жизненная энергия. Всем ее приходится постоянно тратить – чтобы ходить, разговаривать, жить. И живые, и мертвые платят эту цену за свое удовольствие. Когда мы с вами, мистер, были живыми, то жизненная энергия появлялась сама собой, а теперь мы вынуждены одалживать ее у других. У тех, кто готов ей поделиться. Каждый заимствует по-своему: вампиры забирают жизнь вместе с кровью, суккубы – со спермой, гули – с плотью, а я – вместе с деньгами. Вы, мистер, очень богаты жизненной энергией для этих мест, но, как я вижу, если, конечно, не ошибаюсь, то не очень понимаете, как все здесь устроено. А я очень голоден, но зато знаю здешние порядки. Мы могли бы помочь друг другу.
Незнакомец снова протянул мне руку, ожидая, что его речь произвела на меня впечатление и теперь я готов платить за информацию. С одной стороны, узнать хоть что-то про это место было большой удачей. С другой стороны, платить за знания своей жизнью я не собирался.
