Молчание Сабрины - Владимир Торин
На полу чернели следы, оставленные грязными башмаками, которые явно не принадлежали хозяину чердака с его здоровенными башмаками: начинались они у входной двери, вели через все жилище продавца воздушных шаров, огибая затянутую полотнищем конструкцию, и обрывались у гардероба…
Но Фортт на следы не обратил внимания – его заботил лишь пугающий интерес к нему приближающегося голубя.
– Мистер Баллуни, – сказал Манера Улыбаться, поставив ящик на загаженный птицами пол; попутно он попытался придавить и голубя, но птица, к облегчению Фортта, вспорхнула и уселась на одну из балок под крышей, – нам с другом требуется в самые короткие сроки оказаться в Фли. Это возможно?
Хозяин чердака кивнул. Скупые и лаконичные движения мистера Баллуни не отличались экспрессивностью, в его фигуре и будто застывшем лице проглядывала легко читаемая напряженность. Фортт его понимал: он и сам был бы напряжен, заявись к нему под вечер двое тяжело груженных шутов.
Пустое Место многозначительно кашлянул.
Манера Улыбаться понял намек и, тяжело вздохнув, спросил:
– И сколько нам это будет стоить? Если не тянуть кота за хвост?
– Двадцать фунтов, – ответил мистер Баллуни, глядя на Манеру Улыбаться сквозь свои мутные очки. Голова его чуть покачивалась, как у одного из здешних голубей.
– А если еще раз хорошенько подумать и все переподсчитать, так сказать? Может быть, у вас есть скидочка? Как для старого друга.
– Я могу сделать для вас скидку, мистер Гуффин. Как для старого друга.
Фортт поморщился: Гуффин снова занимался вымогательством. Пустому Месту не нравилось, когда Манера Улыбаться так поступал, но что он мог поделать: это ведь Габен, здесь так принято…
И все же этот странный мистер Баллуни был что-то уж чересчур покладист – даже для человека испуганного и желающего избавиться от незваных гостей как можно скорее…
– Начинайте готовиться к вылету, мистер Баллуни. А пока что я бы у вас попросил кое-что…
Шут выразительно глянул на стоявшую в углу тележку с компрессором для надувания шариков.
– Она – ваша. У меня есть еще одна.
Натянув пальто, мистер Баллуни подошел к сооружению под проемом в крыше и начал отвязывать полотнище. Гуффин, в свою очередь, без жалости стащил компрессор на пол и взгромоздил на тележку свой ящик.
Огромное полотнище тем временем сползло, и Фортт распахнул рот, во все глаза глядя на то, что под ним прежде скрывалось. Его посетила мысль: «Кажется, Гуффин был прав: зря я преуменьшал».
Теперь шут понял, о чем говорил его друг в туннеле Уир. Перед ним был вовсе не шарик, а самый настоящий воздушный шар для полетов. Шар этот между тем особо надежным не выглядел: бордовая потертая и во множестве залатанная оболочка сохранила на себе следы дождей и пыльных ветров, в бортах корзины чернели дыры, а разлохмаченные канаты стропов не использовал бы для своих целей даже обреченный, решивший вздернуться.
При этом шар был готов к немедленному вылету: в топке, облизывая уголь, глухо рокотало пламя, над соплом горелки подрагивал огонек.
«Как будто нас ждали…» – подумал Фортт.
– Нет уж, это не про нашу честь, – сказал Гуффин, прочитав на лице друга все его мысли, и пояснил: – С наступлением темноты мистер Баллуни частенько развозит кое-какие… гм… товары. Он всегда наготове, чтобы получателям не приходилось ждать. За один перелет он заколачивает больше, чем за целый день прозябания у входа в парк Элмз со своими шариками для детей.
– Что еще за «кое-какие… гм… товары»?
– А ты догадайся. Мы не произносим вслух слово на «К», забыл?
Пустое Место не забыл. Он не понаслышке знал о запрещенных грузах, которые переправляют через канал Брилли-Моу в обоих направлениях. Многочисленные банды Фли, Подкладочники (подпольные организации из Тремпл-Толл), Дымные Кольца (дурманный синдикат из Гари) и прочие участвовали в незаконной торговле так называемыми теневыми товарами, список которых был столь же длинным, как и меню обжоры в праздничный день.
Брекенбок запрещал своим актерам пособствовать контрабанде (то самое слово на «К») и принимать в ней участие, но время от времени едва ли не каждый из них злостно нарушал этот запрет: на пьесках много не заработаешь…
Глядя, как мистер Баллуни возится с вентилями и топкой, Фортт вдруг подумал: «На этот раз теневой товар – это бедная кукла, а мы с Гуффином – самые настоящие контрабандисты». И хоть живые куклы не входили в список запрещенных товаров и грузов, все же шута не отпускало ощущение неправильности всего происходящего.
– Прошу на борт, – сказал продавец воздушных шаров, усевшись в кресло и схватившись за рычаги. На стоящей у двери вешалке остались висеть его лётное дождевое пальто и кожаный шлем, но он будто забыл о том, что их нужно надеть.
Шуты со своим грузом забрались в корзину, и, когда за ними закрылась дверца в борту, мистер Баллуни дернул рукоятку под сиденьем – тут же один за другим начали клацать размыкающиеся замки, а удерживавшие шар канаты попадали на пол.
Гардероб снова вздрогнул, дверца приоткрылась, и из-за нее вывалилась чья-то бледная рука. В следующее же мгновение руку затянули обратно, а дверца закрылась
Шуты ничего не заметили, поскольку последний канат наконец был отвязан и днище корзины оторвалось от пола. Начался подъем. В какой-то момент летательный аппарат дернулся и подался назад, будто кто-то зацепился за корзину крюком и принялся тащить ее вниз. Фортту уж было показалось, что полет их окончится, не начавшись, но уже через пару секунд тряска прекратилась, и мистер Баллуни выровнял свою махину.
Аэронавт увеличил огонь на горелке, и шар уверенно продолжил подъем. Вскоре старенькое летательное средство выбралось через проем в крыше, и его мягко подхватил ветер.
– Полный вперед! – каркнул Мистер Баллуни и толкнул рычаги. Из выхлопных труб с грохотом револьверного выстрела выбились облачка черного дыма, винты пропеллеров пришли в движение и затарахтели…
Дрожащими пальцами кукла раздвинула края мешковины и выглянула наружу. Через щель в обмотке корзины она увидела отдаляющуюся крышу с темнеющим отверстием люка, увидела крыши других домов: черепичные скаты и трубы, желоба водостоков и дымоходы, птичники и погодные тумбы. Далеко внизу были двор-колодец и каштановый сквер…
Полет не произвел на Сабрину никакого впечатления: ей вдруг показалось, что она уже летала, причем много раз. Когда-то давно, будто бы в другой жизни.
У Фортта, в свою очередь,
