Поляница - Василий Дмитриевич Гавриленко
Шмыгнув носом, Влада сказала:
— Но вы тоже желаете меня инициировать, Ева Карловна.
Баба-Яга скорбно склонила голову:
— Увы, да. У нас нет иного выхода. Если не мы, то он. И в этом случае, мучительная гибель ждет не только нас, но и все человечество.
«Даже так», — недоверчиво подумала Влада.
— И что вы, — Влада замялась. — собираетесь со мной делать?
— Уж точно не то, что сделал с теми девицами Кощей, — хмыкнула Ева Карловна. — Девочка моя, — Баба-Яга доверительно склонилась к студентке. — а ведь Виктор Мельников хорош, правда?
Она подмигнула.
Влада покраснела. Ева Карловна улыбнулась и взяла юную собеседницу за руку:
— Вижу, нравится тебе. Хороший малый. Плечистый, крепкий. В древние времена был бы богатырем.
Влада, наконец, поняла, что хочет от нее Баба-Яга и с негодованием вырвала руку.
— Нет, никогда! Можете убить меня!
Ева Карловна все с той же милой улыбкой на лице подняла вверх руки с красивыми, наманикюренными пальчиками:
— Сдаюсь, дитя мое! Сдаюсь! Я и сама категорически против этого способа. Есть и иные пути.
— Какие же? — со страхом спросила Влада.
Доктор Лесная наморщила свой красивый лоб:
— Над этим еще нужно подумать. Ты же не забыла, что я, как-никак, колдунья. Что-нибудь придумаю, но так, чтобы ни в коем случае не навредить тебе. Ты уже достаточно испытала, дитя мое. Давай обнимемся.
Ева Карловна наклонилась и заключила остолбеневшую Владу в крепкие объятья.
— Милая девочка, — с нотками сентиментальности в голосе проговорила Баба-Яга. — Так бы и сидела с тобой, обнявшись, целую вечность. Но да мне пора.
Доктор Лесная расцепила руки. Влада охнула, схватившись за затылок.
— Прости, дитя! — воскликнула Ева Карловна. — Пару волосков у тебя случайно вырвала, за фитнес-браслетик зацепились. Ну, доброго тебя дня. Учись хорошо.
Влада вылезла из машины. Баба-Яга тут же завела двигатель и вырулила с парковки института.
Постояв пару минут, Влада поплелась в институт. Несмотря на то, что Ева Карловна была приветлива, девушку начало потряхивать от внезапно нахлынувшего страха.
Последняя пара закончилась. Виктор вышел из института, постоял на крыльце, глядя на то, как осенний дождь сечет листья кленов. Мельников был недоволен: сегодня ему не удалось толком пообщаться с Владой. Сначала в институт пришла эта симпатичная женщина в деловом костюме, назвавшаяся психологом, затем Влада и Лора ушли на семинар по немецкой средневековой литературе, на который Виктор записан не был.
Парень вздохнул, набросил на голову капюшон и побрел по асфальтированной дорожке к выходу с институтского двора. Может, завтра ему удастся больше видеть Владу. В последнее время она стала какая-то странная. Молчит все время, думает о чем-то. Пару раз Виктор видел на глазах у девушку слезы. Один раз он даже попытался у нее спросить, в чем дело, но она махнула рукой и убежала.
«Долгов, конечно», — с внезапной ревностью подумал Мельников.
Препод по старославянской мифологии давно не появлялся в институте — вроде как заболел. Неужели из-за этого страдает Влада? Могла ли она влюбиться в мужчину на двадцать лет старше нее?
— Ну нет, это нереально, — буркнул Виктор. Мельников был убежден, что девушкам нравятся ровесники — молодые, подкачанные парни с рыжей шевелюрой и зелеными глазами. Такие, как он.
Студент дошел до остановки, полез в карман за смартфоном: когда там автобус?
— Добрый вечер, Виктор.
Он поднял глаза и с изумлением увидел сегодняшнюю красавицу-психолога. Белоснежно улыбаясь, она смотрела на него из притормозившего у обочины черного «Гелентвагена».
— Садись, подвезу, — сказала Ева Карловна.
— Да я …, - начал было Виктор, но затем подумал: а почему бы и нет, и сел в машину.
«Гелентваген» неторопливо поехал по вечерним брянским улицам.
— Куда везти? — спросила Ева Карловна.
— Мегаполис-парк.
— О! Отличное место.
Пару минут ехали молча. Виктору стало неудобно: его бесплатно везут, а он даже разговором водителя развлечь не в состоянии. Тем более, это не таксист какой-то, а очаровательная женщина.
— А Влада вам кем приходится? — осторожно спросил Виктор. — Родственница?
Ева Карловна улыбнулась.
— Нет, она ко мне на прием пришла за психологической помощью.
— Ничего себе! — удивился Виктор. — А что случилось?
— Она тебе не сказала?
— Нет.
— Ну, прости, я тоже не имею права тебе говорить, — вздохнула доктор Лесная. — Врачебная тайна.
Какое-то время ехали молча, и на этот раз тишину нарушила Ева Карловна:
— Мне кажется, ты ей нравишься.
Виктор слегка покраснел.
— Серьезно?
— Ну, да. Я в этом кое-что понимаю.
Мельников ощутил, как в грудной клетке разлилось что-то теплое, доброе, невероятно приятное. Захотелось немедленно написать Владе, сказать ей что-нибудь. Он вытащил смартфон.
— Не пиши, — предостерегла Ева Карловна, каким-то образом догадавшись, что он хочет сделать. — Сама напишет.
Мельников повиновался.
Но вот и поворот на «Мегаполис-парк».
— Третья линия, дом 42, - сообщил Виктор.
— Угу, — отозвалась Ева Карловна.
Когда «Гелентваген» остановился рядом с домом Мельникова, парень от всей души поблагодарил благодетельницу, попрощался, но …
Но ему почему-то не хотелось выходить из машины. Он искоса смотрел на Еву Карловну. До чего красивый профиль! Какие чувственные губы, шикарные густые волосы! И пуговка на блузке расстегнута.
— Ну, ты выходишь?
— Да, — шепнул Виктор, не понимая, что с ним происходит.
Доктор Лесная внезапно наклонилась и ее губы слились с губами Виктора. Мягкий, нежный вкус — дикий мед, малина, какие-то душистые травы. Он был на лугу — широком русском лугу. Вдали виднелась деревня, золотой купол церквушки. И она — Евушка. Красавица с вплетенными в косу разноцветными ленточками.
— Ай!
Виктор схватился за затылок. Ева Карловна отстранилась, пряча что-то в карман пиджака.
— Вам пора, юноша, — сухо сказала она. Евушка с диким медом на губах враз исчезла. Виктор, не понимая, что на него нашло, вылез из машины и заспешил к подъезду.
— Долго же ты шлялась, — проворчал кот.
Ева Карловна с удовольствием скинула туфли и, пройдя в гостиную, села на софу, поджав ноги. Фролов, лежа на диване, смотрел телевизор. Баба-Яга поморщилась:
— Авдей, ты хоть бы носки снял и ноги помыл, когда уже оставишь свои дикарские привычки?
Богатырь недовольно проворчал что-то, но, тем не менее, направился в ванную. Раздался плеск воды.
— Добыла волосы? — спросил Баюн.
Ева Карловна молча положила на постель две тонкие прядки — светлую и рыжую. Кот довольно заурчал.
— Ева, когда, наконец, мы расправимся с Кощеем и откроем врата? — спросил Фролов,
