Невыносимый дар - Анна Сергеевна Одувалова
– А никого не смущает, что я, вообще-то, тут? И разговор идет при мне?
Мирс Амелия удивленно разворачивается в мою сторону и смотрит, пожалуй, с интересом.
– Дерзкая и сильная. И совсем не наша.
– Это имеет значение? – спрашивает Дар холодно.
– Все имеет значение, Дар. Вопрос лишь в том, какое? Приглашение на Осенний был – это всегда или деловое сотрудничество, – она указывает на Кита и Мару, – или… отношения, о которых принято сообщать родным. В твоем же случае мы не видим ни того, ни другого. Это неуважение. К кому? Решай сам.
Дар молчит, а мне хочется кричать, потому что я не понимаю, что тут происходит.
– Что же у тебя, внук? – перефразирует вопрос мирс Амелия.
– У меня то, что я определенно не хочу обсуждать на людях, бабушка. И мне кажется, ты всегда была достаточно тактичной, чтобы это понимать.
– Хорошо. Я жду вас на чай, мирс… – Она оборачивается ко мне и выжидает.
Сначала я хочу оправдаться, сказать, что она все не так поняла, но потом решаю, что со своей бабушкой Дар пусть разбирается сам. Поэтому отвечаю только на прямой вопрос, касающийся меня:
– Каро Девелин. И я не мирс. И пойму, если чай после этого отменится. Я не пытаюсь стать частью того, чем не являюсь. У меня нет и никогда не было приставки «лэ».
– Мой внук был прекрасно осведомлен об этом, когда приглашал тебя, – отвечает она и отходит.
– Почему ты не сказал ей? – шипит Кит. – Ты ведь прекрасно знал, что она тут будет. Я поражаюсь тебе, Дар!
– Потому что это не то, чем кажется, – отвечаю я, а Дар припечатывает:
– Потому что не посчитал нужным. Мне не пять лет, чтобы отчитываться. – Потом он переводит взгляд на меня и жестко заявляет: – И это то, чем кажется. Было бы, если бы ты не пыталась даже сейчас отрицать очевидное.
Дар разворачивается и отходит от меня, а я понимаю, что мне надо выпить! Он поставил меня в неловкое положение, и я же осталась виноватой! Нет, конечно, я менталист, но мысли читать не умею!
– Мне нужно прийти в себя, – бросаю Маре и Киту и стремительно ухожу.
Они ничего не говорят. Кажется, они даже дышать опасаются. Вокруг нас всегда все слишком взрывоопасно.
Привожу себя в порядок и возвращаюсь в зал.
– Игристого? – слышу я из-за спины.
Не успеваю развернуться, а перед моим лицом появляется бокал вина. Я беру его и двигаюсь к тихому балкончику, где сейчас почти никого нет. Мне надо перевести дух. И, может быть, как героине старинной сказки, сбежать. Только вот туфельку я терять не собираюсь. Прекрасный принц и так знает, где меня искать. Только, подозреваю, не будет.
Стою с бокалом на балконе, а город погружается во тьму. Окна домов вспыхивают теплым светом, и я потихоньку прихожу в себя. Я поддержала Дара, как и обещала. Хотя до сих пор не понимаю, зачем ему моя поддержка. И так все прошло хорошо.
А сейчас, пожалуй, пора возвращаться домой. Этот мир не для меня. Нет смысла заигрываться. Ни к чему хорошему это не приведет. Если уйду в ближайшее время, меня никто не будет искать. Дар не кинется следом. Не в его стиле. Мы постоянно примагничиваемся друг к другу, но при этом оба мечтаем, чтобы магниты в один момент перестали работать. И когда один из нас отталкивает другого, второй не пытается вернуться, а радостно уходит. Потому что глобально мы оба не хотим быть вместе. Мы не готовы к этому. Но и порознь уже плохо. И это проблема.
Лениво делаю глоток игристого, понимая, что даже этот будоражащий кровь напиток перестал приносить удовольствие. Да и вкус у него какой-то… не такой. Словно с металлическими нотками крови. Это пугает. Идиотская мысль, но почему-то цепляющая.
Перевожу взгляд на бокал и вскрикиваю, потому что прозрачный игристый напиток начинает стремительно темнеть и густеть, и вот уже в моем бокале самая настоящая кровь.
Голова кружится, а ослабевшие пальцы разжимаются от неожиданности. Бокал летит на кафельный пол и разбивается мелкими осколками. Ожидаю увидеть брызги крови на подоле и на светлом полу, но нет… Мне, получается, просто показалось? Что за бред?
Ну, цвет – может быть. А вот вкус – точно нет. Вцепляюсь в балконные перила и чувствую, как сильнее начинает вращаться мир вокруг. На ногах остаюсь только потому, что держусь за перила. Если сделаю хоть шаг в сторону – рухну. Но и замереть – не выход из положения. Руки слабеют. Двинусь – упаду. Останусь стоять – тоже упаду, но, может, чуть позже. Так себе выход.
В голове вата, голос вроде бы есть, но я словно забыла, как говорить. Что, демоны забери, мне подмешали? Я даже лица официанта не запомнила, и голос мне не показался знакомым. Ну или я не придала этому значения. Никак не думала, что меня подловят здесь. Наивная идиотка, которая позволила себе расслабиться.
Пальцы начинают соскальзывать с перил, а глаза закрываются. Я понимаю, что сейчас рухну в обморок. Этого нельзя допустить. На балконе я совсем одна. Среди толпы отключаться несколько более позорно, зато менее опасно. Он же не просто так меня подловил, когда я одна? Сейчас я беспомощна.
Прикусываю до крови губу, усилием воли открываю глаза и делаю шаг к выходу с балкона. Картинка перед глазами размытая. Тошнит. Картинка вращается. Но я превозмогаю себя и делаю еще одно движение. Не знаю, как получается доползти до двери. Придерживаясь рукой за стеночку, я берусь за ручку двери и вываливаюсь в помещение, понимая, что на следующий шаг меня точно не хватит. Я растянусь на полу на глазах у кучи людей. Со стороны я выгляжу, как пьяная.
Когда позор близок как никогда, меня ловят сильные руки. Пытаюсь вырваться, но у меня не получается. Я уплываю. Но успею уловить запах. Очень знакомый, волнующий, с едва заметной горчинкой. Мне не нужно видеть, чтобы понять, кто это. Дар. Он все же пришел за мной.
Всхлипываю от облегчения. В какой момент я разрешила себе плакать при нем? Но сейчас мне слишком плохо, чтобы сдерживаться. Я едва стою на ногах, и сил хватает только на то, чтобы попросить едва слышно:
– Увези меня отсюда, пожалуйста.
Он не спрашивает, что случилось. Обнимает за талию и помогает встать ровнее.
– Идти сможешь?
– Не знаю, – признаюсь я заплетающимся языком. –
