Нерушимый 5 - Денис Ратманов
— При наличии такого понятия как форс-мажор никто никому ничего не может гарантировать, — сказал я.
Несколько дней назад я приготовился гнить в тюрьме, теперь появилась надежда, а через дней она получила мощную подпитку: появился новый начальник СИЗО, который, мотивированный опытом предшественника, старался выслужиться и все делать правильно.
Теперь мы периодически похрустывали снежком, гуляя по территории под конвоем, три раза в неделю по полтора часа все желающие посещали спортзал, а мне Димидко перед тем, как укатить с нашими на сборы, передал футбольный мяч. Мужики с удовольствием и азартом пытались меня пробить, я отрабатывал отбивание мяча, ловлю, ловлю в падении, но понимал, что этого недостаточно, и сейчас я если не деградирую, то точно не двигаюсь вперед.
С недавних пор Санаторий полностью стал оправдывать свое название, особенно если сравнивать с теми порядками, что были здесь до Нового года. Плохо, что два человека отдали за это жизни, а один остался навсегда прикованным к инвалидному креслу.
На воле жизнь тоже не стояла на месте: в «Титан» взяли нового запасного вратаря и наняли тренера для него и Васенцова. Сан Саныч, вероятно, по совету адвоката, разгонял волну среди болельщиков: «Свободу безвинно осужденному Александру Нерушимому». Из плохого— Лизу отчислили из университета как внучку врага народа. Генералу Вавилову уже все равно, а вот его родственники, которые ни в чем не виноваты, будут расплачиваться за его ошибки всю жизнь.
Время не шло — тянулось нитями сосновой смолы, окутывало, обездвиживало, грозя вмуровать в янтарь, как мошку. Я ждал: сперва Сан Саныча и Лизу, когда тренер уехал — стал ждать Лизу и, конечно же, — новости по своему делу, но их все не было, как и информации от людей Кардинала.
Словно само мироздание, подразнив хорошим, теперь издевалось, вставляло палки в колеса. Надежда отсюда вырваться, расправившая крылья, снова приуныла. Ведь чтобы вырваться, нужно какое-то движение, а меня даже на беседы к следователю не вызывали. Вообще замечательно, если бы повезли в отделение на допрос: путешествие в автозаке — это ж вояж!
Если выйду отсюда, буду ценить каждое мгновение на свободе. В той реальности понятие свобода нещадно эксплуатировалось, каких только ей значений не приписывали! Свобода — это непринятие кровавого режима, который, к слову говоря, не тирания, а олигархия. Свобода — положить живот за чужие интересы; не работать от звонка до звонка, не быть женатым… Но все становится предельно просто, когда попадаешь сюда.
Так я думал, укладываясь спать. Только сомкнул веки, как над ухом прошелестел Кардинал:
— Вставай, Нерушимый. Есть информация. Отойдем.
Сидельцы укладывались спать, бдел только ответственный за тюремную почту, которая работала в основном ночью. За столом не было никого, и его заняли мы. Кардинал развернул маляву, где было написано так мелко, что он надел очки, подался вперед, облокотившись на стол.
— В твоем деле появился новый фигурант, это раз. Два — прибыла в Одессу банда из Тамбова, — второе предложение он проговорил громче, зыркнул на Анфису. — А ну свалил к окну, че уши греешь?
Анфиса послушно поплелся в конец камеры, но до окна не дошел, его шуганул наш почтальон. Сеня-Шмаровоз демонстративно вытащил беруши из коробочки и применил по назначению.
— А во-вторых, тебе назначили следака. Очень крутого, говорят, из Москвы приехал, чтобы расследовать убийство Шуйского. Некто Брайшец Ю. А. На его счету очень громкие дела. Инфа свежая, сегодняшняя, еще горячая, имя и прочие подробности еще не выяснили. Непонятны его намерения. Может, будет копать, может — топить.
Глава 10
Мы с тобой одной крови
— Так а что за новый фигурант в моем деле? — спросил я у Кардинала, напрягся.
— Его зовут Илья Маркович Золотько, — ответил цыган. — Его имя о чем-то тебе говорит?
Я помотал головой.
— Впервые слышу. Кто этот человек?
— Это, Саша, михайловский депутат, в прошлом наш дипломат, в настоящем координатор и агент ЦРУ. Не британских спецслужб — ЦРУ. Информация верная на сто процентов, утечка от кэгэбистов. Так вот, этот человек за неделю до смерти Шуйского встречался с Тирликасом. Не сам — встречался зам его зама. Причем в реале. А через неделю — другой зам, предварительно созвонившись, контактировал с Вавиловым. Но не это самое интересное. С Шуйским Золотько тоже созванивался. Точнее не он, а его доверенные лица.
— Хорошие новости, — обрадовался я. — Этого Золотько прижали?
— Прижали бы, — сказал Кардинал безрадостно. — Но его грохнули в тот же день, что и Шуйского, только утром. Грохнул тот человек, который в теме, и это не Вавилов, не Дороничев и не Тирликас.
— Так может, ЦРУ и ликвидировало, — предположил я. — Дело сделано, концы в воду. Ну, или те же Тирликас, Вавилов или Дороничев наняли киллера.
— Версии имеют право на существование. Если Шуйский, Вавилов и Тирликас из одной шайки, похоже на заказ ЦРУ. Если Шуйский против этих двоих, то все равно похоже на заказ. Они где-то засветились, и кураторы попытались вырезать всех.
— И Вавилова?
— Его — позже. И это говорит, что в ментовке тоже их люди, вот что скверно. Им надо кого-то посадить, Саша. Или не так. Или какая-то третья сила очень заинтересована в том, чтобы сел кто-то другой, не настоящий убийца.
— А замов Золотько кололи?
— Одному кости сломали, но он стоит на своем — ничего, мол, не знаю. Другой дал признательные показания, что виновен. Правда, не может придумать, в чем именно.
— Жив? — уточнил я.
— Пока жив, — вздохнул Кардинал и скривился.
— А… Лев Витаутович Тирликас? Есть по нему информация?
— Исчез. Его в Якутии взяли. Возможно, твоего Тирликаса уже нет в живых.
— Знаешь, Кардинал, что меня смущает? — после минутных размышлений сказал я. — Я знал Тирликаса, он ни за что так не подставился бы, умный был мужик. Нужно раскопать, зачем он поехал в Якутию в такой момент. Мне кажется, это подстава. Кому-то выгодно пустить следствие по ложному следу. И вот если выясним, кто его туда заманил, будет проще распутать клубок.
— Твое дело — дерьмо, Неруш. И оно так воняет, что аж выписали сотрудников из Москвы. Так
