ЧОП "ЗАРЯ". Книга вторая - Евгений Александрович Гарцевич
Мы вышли в очередной широкий тоннель, спускавшийся под гору, нашли там следы изгнанных деймосов и первый знак Кочерги на стене. Пахом ускорился, от «гвардейцев» так и веяло азартом, не хватало только услышать: «Верной дорогой идем, товарищи».
Шесть фонарей, слившихся в один большой прожектор, неслись под каменным сводом, освещая все уголки. «Гвардейцы» выдали мне удобный ремень, чтобы закрепить фонарь на груди и освободить руки. Свет сразу особый, плюс у Пахома и Федора раскуренные кадильницы, от которых несло полынью.
На дороге попалось два пещерных крота, но мы их даже не заметили. Яркий свет, вонючий дым и один массовый залп. Пахом с Гидеоном присели, пропуская над головой винтовки второго ряда «гвардейцев». Я только не стрелял, не сразу поняв, что происходит. Поучаствовал уже только в изгнании, восполнив часть сил, потраченных на Белку.
Вот и то место, где я отключился. Ни крови, ни мертвых горностаев, только какой-то серый сгусток на уровне ауры, который рассеялся при моем появлении.
Я подтвердил, что мы на месте. Пахом зачеркнул мелом отметку Кувалды и вписал туда нас.
— Ну, с Богом, — перекрестился Пахом и вместе с двумя “гвардейцами” синхронно метнул в арку светящиеся цилиндры, — Погнали!
Я мысленно перевел этот крик на понятный геймерский — Fire in the hall и пошел за командой.
Впереди раздалось три хлопка и в пещере, куда мы заскочили, стало светло, как в больнице. Интенсивность света чуть спала после взрыва, но три факела, шипя и плюясь, как бенгальские огни, напрочь выжигали любые тени.
«Тринадцатого» не было. Тело охотника осталось только одно и то какое-то выпотрошенное, без головы и с распахнутыми ребрами. От тела и натекшей лужи крови уходила накатанная полоса, шла к широкой нише и сворачивала в неприметный отнорок.
— Ушел, урод, — сплюнул Пахом, всматриваясь в сырую котлету, оставшуюся от лица охотника. — Кожу содрал, может, облик теперь менять сможет?
— Вряд ли. Просто неаккуратно до мозга добрался, силой бьет по площади, ювелирно не может, — покачал головой Гидеон. — Матвей, нам за ним?
— Нет, — я прикинул, как двигался горностаем, выбирая дорогу среди четырех ответвлений, и махнул рукой в самое крайнее. — Туда, разрывы там, вместе с геологом.
— Прекрасно, — Гидеон пошел по кровавому следу «тринадцатого». — Дайте мне минуту.
Гидеон достал из сумки плоский кожаный бурдюк, отвинтил крышку и стал основательно окроплять вход в отнорок, читая молитву про святую воду и ее борьбу со злом. Я уже начал различать некоторые слова, еще пару годиков со святошей потусуюсь, глядишь и сам что-нибудь прочитать смогу.
Один из «гвардейцев» подошел к Гидеону, дождался разрешающего кивка и установил посередине прохода маленький медный тигель, запалив в нем смолу. Полынью потянуло еще сильнее, чем от походного кадила, которым до сих пор размахивал Пахом.
Дальше пошли аккуратней, но, когда уже услышали кротов, а в зоне видимости ауры появились разрывы, операция повторилась. Полетели «флешки», и сразу же началась пальба.
Я проскочил за спинами “гвардейцев” и метнулся к нише, в которой должен был сидеть камень. На человека магия не действовала, а, может, я просто знал, куда смотреть и что искать.
Перекошенный геолог с потным бледным лицом лежал у стенки, свернувшись калачиком. Одной рукой обхватив себя за ноги, а второй зажимая рот. Тело дергалось в беззвучном кашле.
— Казимир, не помню, как по батюшке, все в порядке, — я заслонил нишу, вскинул ружье, выстрелив в костяную морду дэтлока, летящего в нашу сторону. — Мы за вами!
Хотел бы я понаблюдать за этим боем со стороны. Как киношечку или футбольный матч: «Гвардецы» против деймосов, с последующим разбором действий обеих сторон. Но сам сцепился с дэтлоком, лишь краем глаза отмечая слаженную работу Пахомовцев.
Пока я танцевал вокруг фобоса, лавируя между кротами и расстреливая их в уязвимые места, деды уже закрыли один разрыв и свалили четырех кротов. Гидеон был рядом, прикрывал меня и геолога. В одной руке револьвер, во второй странного вида пульверизатор, которым он брызгал святой водой. Причем заряженной, так как она действовала не хуже кислоты — места, куда она попадала, пузырились и выжигали целые куски демонической плоти.
Первого детлока мы завалили вдвоем. Вторым патроном у меня был «светлячок», который уже проверенным методом, я отправил в ногу твари. Подскочил к ней, увернулся от костяной лапы и прикладом доломал, простреленное колено. Передал инициативу Гидеону, который разбил склянку со святой водой о бугристый костяной затылок.
Второй дэтлок рывком, неожиданно сменив траекторию и отпрыгнув от стены, достал одного из “гвардейцев”, сцепился с ним, и помочь мы уже не смогли. Моментально зубы фобоса распороли неприкрытую шею, а костяные лапы пробили под доспех, пропоров артерию на ноге.
Дэтлок моментально окрасился в красный цвет, купаясь в кровавых фонтанчиках. И также моментально был поднят на штыки и пригвожден к стене. Где его и разобрали на части топором, приделанным к прикладу «мосинки».
Мы потеряли еще одного Пахомовца в момент, когда обезумевшие кроты пошли на последний прорыв. Дед Иван увлекся, сунулся подпалить следующий разрыв и не заметил, что за зеркальной гладью прячется еще один крот. Как только взметнулось и опало пламя, деймос бросился через огонь и достал «гвардейца» когтями.
Пахом только бледнел, рычал и матерился, теряя своих бойцов. Но сломя голову не бросался, корректировал команды и все также четко — отстрелялся, пустил вперед напарника, а сам ушел на перезарядку. Отстрелялся следующий, прикрыл его или нас с Гидеоном.
Мы тоже не сачковали, делая все, чтобы до гвардейцев не добежал ни один деймос. Не знаю, почему на них неслось больше тварей — может, расплавленный в святой воде дэтлок лежал на пути, может, молитвы Гидеона били им по ушам. Но в итоге мы оказались в более выгодной позиции, расстреливая пробегающих мимо кротов, подставлявших нам левый бок и спину.
Последний разрыв я поджег сам. Поймал силовой приход и пока стоял, мысленно распределяя его между собой и комнатками в душелове, туман в пещере рассеялся. Я увидел дыру в потолке, которая вела к захоронению. И теперь в теле человека потолок не казался таким уж высоким. Если подсадят, да будет за что ухватиться, то и дотянусь.
— Малой, это оно? — ко мне подошел взмокший Пахом, и я кивнул. — Давай закинем тебя, а ты веревку скинешь.
— Эй, вы что
