Лелька и ключ-камень - Юлия Русова
Глава 6
Эфирное масло апельсина Лелька отнесла в баню следующим же утром. Она уже успела понять, что нелюди относятся к любым обязательствам намного внимательнее людей, и не хотела лишиться взаимопонимания с банником, налаженного с таким трудом. Неприятности поджидали в школе. Как и следовало ожидать, неудачливые гадалки не стали молчать о своем приключении. История, передаваемая «из уст в уста» обрастала такими подробностями, что Лелька сама бы себя упокоила как нежить, будь правдой хотя бы половина. Очевидным было одно — не то что дружить, даже общаться с колдовкой никто не хотел. Девочка снова осталась в одиночестве. Отнеслась она к этому философски, но иногда было непросто, так что Лелька с нетерпением ждала первой листвы, чтобы встретиться с лесавками.
Ранняя весна в Сибири — редкость, так что в первый день марта еще лежал снег. День, правда был солнечный и выходной. Администрация села решила организовать небольшое гулянье: сожжение соломенного чучела Зимы, столы с блинами, выступление местного хора. Лелька тоже радовалась предстоящему развлечению, пока накануне ночью ее не разбудил Кондратьич.
— Ты, дева, завтра на гулянку собираешься?
— Да, — Лелька потерла глаза, не понимая, зачем было ее будить ради такого вопроса.
— Гляди завтра в оба. Это для прочих гулянки, а для тебя — последний день, когда по земле спокойно ходят слуги Мораны. Она тебя не особо жалует, так что аккуратней будь, веда. Слабая ты для таких гостей. Да полыни с собой возьми, мало ли как повернется.
Утром, собираясь с тетей и дядей на праздник, Лелька положила в рюкзачок и соль, и полынь, добавила сухой рябины и можжевельника, оставшихся с осени, и, подумав, положила еще Старичка-Огневичка. На площади было людно, шумно, весело. Под аккомпанемент баяна пел хор из сельского клуба, неподалеку плясали, упоительно пахло свежей выпечкой. Лелька задержалась у лотка с булочками, не заметив, что родственники ушли вперед. Она доедала плюшку с каким-то соком, когда к ней подошла Наталья.
— Пойдем давай, что ты здесь застряла.
Девочка немного удивилась, обычно тетя разговаривала с ней намного мягче, а вспомнив наказ Кондратьича, насторожилась. Пробираясь сквозь столпившихся односельчан, она аккуратно достала из кармашка рюкзака пакет с полынной солью и проглотила щепотку. Картина мгновенно поменялась — Лелька поняла, что она совсем не на площади, а на полдороге к сельскому кладбищу. Девочка попыталась повернуть назад, когда вместо Натальи на нее глянули мертвые глаза Лениной бабки.
— Не уйдешь, колдовкино семя! — зашипела старуха. — За все заплатишь!
— Я ничего вам не делала!
— Все вы, ведьмы-колдовки одинаковы! Так что со мной пойдешь, госпожа тебя быстро к делу пристроит.
Покойница шипела, пыталась схватить Лельку за куртку, но посиневшие пальца соскальзывали. Девочка схватила горсть соли и швырнула в посланницу Нави. Раздался истошный вой, такой громкий, что Лелька испугалась. Мертвая старуха отпрянула, и из-за ее спины вышла девочка с льняными кудряшками, в русском сарафанчике. На Лельку глянули знакомые глаза, полные серого тумана.
— Не уйдеш-ш-ш-ь, — зашипела потусторонняя Аленушка. — Не спасеш-ш-шься.
Лельке было страшно, как никогда в жизни, но сдаваться она не собиралась. Конечно, если бы не беседы с домовыми, не некоторая уверенность в своих силах, ставшая следствием историй с шишигой и банником, она вряд ли бы даже посмела сопротивляться. Но сейчас, очертив солью круг, девочка достала осенние травы и прямо на тетради по географии развела небольшой костерок, быстро нашептывая защитный заговор: «В Велесовом чертоге на туманном пороге к Велесу взываю о помощи умоляю. Защити последнюю из рода!»
Заговор этот был в маминой тетрадке, а на полях стояла пометка: читать только при неминуемой смертельной угрозе, если нет другого выхода и читающий не имеет живых детей. Выхода Лелька не видела. Неожиданно в рюкзаке что-то засветилось, девочка расстегнула клапан и увидела своего игрушечного защитника. Сейчас он игрушкой не выглядел. От Старичка-Огневичка шел жар, будто внутри у него был настоящий огонь. Мара зашипела как-то особенно злобно и исчезла, а неугомонная покойница рухнула в снег. Лелька же, схватив в охапку рюкзак и игрушку, рванула домой на такой скорости, что, наверное, побила мировой рекорд по бегу. Немного отдышаться она смогла только дома, оттуда же позвонила тете, сказала, что плохо себя почувствовала и вернулась домой. Вечером Наталья проверила девочку, но та была в порядке, а на утро все село обсуждало каких-то поганцев, разрывших могилу почтенной старушки и зачем-то вытащивших труп.
Через пару дней после гулянья классный руководитель Лельки отправила ее и Лену отнести домашнее задание приболевшей однокласснице. Девочкам было неловко в обществе друг друга, порушенная дружба давала себя знать, но спорить с Марией Николаевной было бессмысленно, так что они отправились к Тане вместе. Их встретила Танина мама.
— Девчата, как хорошо, что вы зашли! Танюшка совсем разболелась, а мне надо на работу. Посидите немного с ней, пожалуйста, я ненадолго, через пару часов вернусь. Чайник на кухне, я знаю, вы сразу из школы, попейте чайку, там еще булка есть.
Таня удивилась, но услышав о поручении Марии Николаевны понимающе кивнула. Она тоже знала, что с классухой лучше не спорить. Чувствовала себя больная неважно: болела голова, ныли мышцы, мутилось в глазах, но ни насморка, ни температуры не было. Лена осталась развлекать болящую, а Лелька отправилась ставить чайник. Она ужасно удивилась, когда из угла возле плиты ее кто-то позвал.
— Дева, а дева… Ты ведающая, я знаю, мне Кондратьич сказал.
— Погодите, уважаемый, — Лелька поняла, что ей на голову сейчас свалятся очередные проблемы, решать которые абсолютно не хотелось. — Вы разве общаетесь друг с другом? Да и не положено вам днем показываться, зачем порядок нарушаете?
— Так беда у меня, веда. Вишь, малая болеет? Она ж не просто так мается, может и помереть, а помочь-то я не могу. Какой я буду домовик, если главную задачу не исполню? Не сберегу дом да род?
— Что у вас случилось?
— Да вот, он случился! И домовик вытолкнул из угла забавное маленькое существо. Существо робко похрюкивало, почесывало пузиков пушистой черной шерсти и застенчиво ковыряло копытцем пол.
Лелька чуть не села, где стояла.
— Это
