Святоша. Путь экзорциста - Маркус Кас
Но вот стоит ли...
Снова бегать и скрываться не хотелось. Тем более что под землю мне теперь путь закрыт. Да и домом только обзавелся, а там меня любят и ждут. Хотелось бы верить, но я оптимист. Но в любом случае нагрянут туда дознаватели и увидят замечательную картину в виде целой охапки нарушений.
И что делать-то?
За меня это решил сам настоятель, предусмотрительно подстраховавшись. Пока я делал вид, что направляюсь туда же, куда и шел, навстречу мне вышла пара храмовников. Здоровенные амбалы с лицами, не отягощенными интеллектом, но крайне решительными.
Когда они подошли ближе, я увидел на их нашивках ключ, знак инквизиции. Судя по размеру кулаков, из отряда захвата самых злостных нарушителей обетов. Неужели сдал Лазарь? Или кто-то другой? На кой меня ещё под таким конвоем вести?
В принципе, избавиться от костоломов я мог. Их внушительные размеры мне скорее преимущество дадут. Хоть в бою я их не видел, но обычно такими рожами просто пугают, подавляя желание к любым резким движениям.
Но тогда я ещё больше усугублю то, не знаю что. Одно дело сбежать и потом прикинуться рассеянным идиотом. Отвлёкся на птичку, та допорхала до калитки, я за неё вышел и позабыл куда шел. А там позвонили...
Точно! Я приветственно кивнул приближающимся инквизиторам и достал телефон из кармана штанов.
— Ты куда это звонить собрался, адепт? — один из них выдвинулся вперед, а второй чуть отстал, готовясь сложить печать.
Внешность бывает обманчива, думать эти шкафы всё таки умели.
— Мамочке, блин... — я уже занес палец над номером Глеба в списке вызова, но телефон из моих рук нежно забрали.
— Потом позвонишь, — почти ласково объявил первый.
Я бросил быстрый взгляд на второго. Бдительный, в полной готовности к любому моему движению. Похожи они были, как два однояйцевых переростка. Только у того, что ко мне подошел, белел шрам прямо на макушке, а второй щурился, словно плохо видел.
Мысленно дав им клички Копилка и Крот, я вздохнул. Либо по дороге предоставится возможность улизнуть, либо придется играть на опережение.
Копилка тщательно меня обыскал, прежде чем мы двинулись дальше. Личные вещи трогать не стал, но второй телефон, как и кобуру, забрал. Даже утешающе улыбнулся, заверив что всё вернет.
Крот всё так же находился на безопасном расстоянии, внимательно за мной наблюдая. Интересно, что ещё могут видеть инквизиторы, кроме лжи? Уж больно он щурился странно. Не бывает у служителей проблем со зрением, не у полевых уж точно. А на штабных крыс эти качки походили мало.
Мы направились к административному корпусу и меня не особо поторапливали, что внушало надежду. Возможно, причина и не такая серьезная. Просто настоятель захотел внушить трепет.
Безлюдные дорожки, переходы и коридоры всё равно не давали мне возможности улизнуть незаметно. Мою просьбу отлучится по нужде отклонили, вежливо, но настойчиво. Крот так и шел позади и, когда я оборачивался, заметно напрягался.
Мне даже смешно в какой-то момент стало. Что им наговорил такого Эдуард про обычного адепта? Впрочем, могло быть и так, что парни действительно хорошо знали своё дело.
В приемной тоже никого не было, секретарша отсутствовала, ну да неудивительно для позднего времени. Удивительно, что до сих пор тут торчал настоятель.
Копилка подошел к закрытой двери кабинета, негромко постучал и, когда оттуда послышалось «войдите», распахнул передо мной дверь, пропуская вперед. Вот теперь нужно действовать быстро.
Толстяк сидел за столом, уткнувшись носом в стопку бумаг перед собой и только начал поднимать голову, когда дверь закрылась за моей спиной. И такое уединение было мне на руку.
— Адепт... — начал было он усталым голосом, но запнулся и глаза его начали расширяться.
Ну вот он, твой кабздец, Илюха. План был отчаянный и дурацкий, а значит мог и сработать. В лапы тайной императорской службы попадать я не хотел.
— Вижу, вам не сообщили, — нахмурился я и бодрым шагом проследовал к столу, выдвинув стул и усевшись без разрешения. — Извините, значит и я не имею права распространяться.
— Что за... — Эдуард ошалело моргал. — Это как понимать?
— Извините, не имею права распространяться, — с уверенной и серьезной рожей повторил я. — Получается, вы меня вызвали не по поручению его императорского высочества?
— Его импера... — настоятель завис, моргание замедлилось, а в глазах отражалась борьба разума с иерархией.
Его искренне непонимающий взгляд меня даже разжалобил. Сейчас в голове пухляша шла нешуточная битва. Его отношение к высшему свету было известной слабостью. Благодаря наставнику я это знал.
— Да, — я тоже сделал вид, что не понимаю в чем суть замешательства. — Цесаревич Георгий. Раз вы не в курсе моего статуса, полагаю, что наша встреча не связана с ним?
Тут главное было заливать в такой формулировке, чтобы не врать напрямую, а давать догадываться собеседнику. Пусть он сам связывает эти вещи. Я же не сказал, что наследник в курсе моего ранга.
А если мне охренительно повезет, то Эдуард не станет обращаться к цесаревичу, требуя разъяснений. Я сделал ставку на его благоразумие. Не лезь к начальству лишний раз и не прилетит.
— Нет, не связана, — Эдуард часто задышал, раздувая ноздри, но пришел к нужному мне выводу: — Ржевский, что, опять?
— Никак не могу ответить, — я добавил каплю сожаления в голос, чтобы не настраивать его против себя.
А то пацан ещё, возгордиться столь высокими связями означало вызвать зависть и ненависть вышестоящего служивого. Тем более, что опять? Я и правда не знал. Пусть на свой намек про очередную операцию высочеств сам и додумывает.
Настоятель додумал. Он протяжно выдохнул и как-то ссутулился, уменьшившись в грозных размерах. Задумчиво поводил пухлым пальцем по бумагам на столе, содержание которых я со своего места разглядеть не мог.
— Что-то случилось? — нарушил я молчание.
Непривычно было видеть крайне эмоционального и деятельного настоятеля в таком состоянии. Конечно, все те разы, когда мы встречались, орал он и возмущался по делу. Но всё равно странно.
— Нет, ну если вы, кхм, адепт, заняты иным важным делом... — будто кисейная барышня протянул он и опять провел рукой по бумагам.
Серьезно, мне уговаривать его рассказать, в чём дело? Я такого эффекта своей безрассудной эскапады не ожидал. Скорее готовился изображать имперского шпиона ещё долго.
