Опасные манипуляции - Роман Феликсович Путилов
Надежда, что добрый Дедушка Мороз отвез меня в Лапландию или Великий Устюг, чтобы продлить каникулы девочки, которая хорошо вела себя в прошлом году, мелькнула, но в голове не задержалась. Оборотни явно поставили бы пьесу по иному сценарию. Для моей заклятой подружки Наташи Богоявленской эта драма слишком сложная. Тут меня вновь бросила в холод, несмотря на толстый халат и ватную шапку. Милейший Сергей Сергеевич, с улыбкой крокодила и его группа поддержки. Со смертью прабабушки и последующим за этим событиями, я совсем забыла об этом крестном отце и его недвусмысленном пожелании. Что-то стало понятнее, правда, настроение от этого не прибавилось.
Я подняла лицо и сделала глубокий выдох. Струйка пара устремилась вверх. Очевидно, что меня привезли в заброшенную трансформаторную будку, торчащую где-нибудь в поле или заброшенном хозяйстве. Отопление тут не предусмотрено, электричества нет. Стылостью тянуло отовсюду — и от кирпичных стен, и от треснувшего мутного стекла в узком окошке и от покрытых инеем металлических ворот с узкой дверкой в середине. Ворота закрыты снаружи, как я не прислушивалась, с улицы не доносилось ни звука, такая ватная тишина окружала меня. Я сложила из обломков кирпича подобие лестницы, дважды сорвавшись и чуть не поломав ноги, смогла подобраться к окошечку. Высота полтора кирпича, даже если выбью раму, наверное, могла бы вылезти через него лет в пять. Но сейчас, увы, несколько округлилась. В окошко я смогла рассмотреть только заснеженное поле и какую-то заброшенную ферму, чья обвалившаяся крыша темнела метрах в ста от будки. Ни огонька вокруг, ни звука.
Пока окончательно не стемнело, я поискала какой-нибудь полезный для меня предмет. Нашла посох Дедушки Мороза, оказавшийся палкой от швабры, замотанной фольгой. Фольгу сорвала, палку поставила в уголке у ворот. С мыслью о том, сколько мне понадобиться времени, чтобы проковырять кирпичную стену гнутым гвоздем-соткой, я задремала. Открыла глаза от грохота металлической дверцы. Понятно, приехали злодеи, узнавать у меня военную тайну. Когда мои глаза ослепил узкий луч электрического фонарика, я спрятала лицо поглубже в ворот халата и поприветствовала посетителей:
— Ну, вы и балбесы…
Наверное, такой реакции от приличной барышни молодые люди не ожидали, поэтому ответ прозвучал секунд через тридцать:
— А вот сейчас вообще не понял…
Ага, угадала, Коленьки голос.
— Вашего Дед Мороза полдвора запомнили…
— И че? Мы че, деды морозы?
Я прикусила язык. Ну да, возможные свидетели, возможно, удивились, встретив загулявшего после длинных выходных, Деда Мороза, но ничего сверхъестественного в этом не было, в России такое бывает. Меня, скорее всего, вынесли на улицу в мешке — обязательном атрибуте формы порядочного Деда Мороза, который не только выпивает и закусывает, но и дарит детям подарки. А если кто увидел, то приметы похитителя — борода, усы, парик. Все белое. Халат красный или синий, очень информативно.
— Павлик, не надорвался мешок тащить? — спросила я у темного силуэта, полностью заслонившего выход.
— Не, нормально…
Ого, Павлик и говорить умеет, не только жрать и бить девочек по голове, гад.
— Коля, ты очень умный, сам же придумал такой способ.
— Ага, я такой.
Коленька щелкнул кнопкой, и фонарик превратился в подобие лампы «летучая мышь», свет перестал резать глаза, стало даже чуть-чуть уютней.
Павлик прикрыл дверь, согнал меня с тряпки, уселся и стал чавкать какими-то пирожками. Меня замутило от запаха еды, желудок скрутило с безмолвным воплем: «Я кушать хочу».
Я отошла и присела в углу. Коленька присел на корточки напротив меня и, не отрываясь, уставился мне в лицо.
— Ну, что будем делать с тобой?
— Коля, поехали домой, я никому не скажу.
— Не вариант. Сергей Сергеич четко сказал, либо ты даешь ему, что он велел, либо мы закопаем тебя в лесу.
— Хорошо, отпустите меня, и завтра я все сделаю.
— Ты вроде меня умным называла. Кто ж тебя отсюда отпустит. Скажи, что привезти, мы завтра привезем все необходимое.
— Я замерзну к утру.
— Похолодание через два дня обещают, тогда действительно замерзнешь, не придется лишний грех на душу брать. Сергей Сергеевич сейчас в Таиланде, приедет через три дня, спросит меня о результате. Его устроит только два варианта: твое лекарство, или что ты должна сделать, а второй вариант — место, где ты лежишь и больше никого не обманываешь. Если я не выполню его указание, будем с тобой лежать рядом, а мне это не понравится.
Сбоку раздался негромкий хлопок, мы с Коленькой одновременно вздрогнули от неожиданности и посмотрели налево.
Павлик меланхолично открыл бутылку пива и продолжал с аппетитом поедать пирожки.
Между тем, мирная беседа с Коленькой перерастала в нечто более неприятное. Рассказывая о том, что со мной сделают присутствующие джентльмены, Коленька увлекся, стал хватать меня за отвороты халата, махать перед моим носом жилистым кулачком. Постепенно я почувствовала возбуждение, исходившее от Коленьки. В моей голове стали мелькать отражения его фантазий, в которых он явно нарушал мою половую неприкосновенность, и это мне совсем не понравилось. Когда он, крепко схватившись за одежду, потянул меня к себе, хрипло дыша, я выкинула вперед руку, почти ударив его пальцами в глаза.
— Остановись, пока Машкою не стал…
От неожиданности Коленька замер:
— Ты это о чем?
— Мне четырнадцать лет, если ты не угомонишь свою фантазию, то когда тебя найдут, все двадцать лет в тюрьме проведешь в роли Машки под шконкой, если сам не повесишься.
Я старалась думать о моем теплом халате и о том, что Коленька, в принципе симпатичный молодой человек, которого просто надо оградить от дурного поступка. Если бы я думала о своей судьбе, о том, что дома меня ждет мама, наверное, я не смогла бы справиться с собой и придать голосу спокойную уверенность.
Коленька чуть подался назад, скривил ром в сардонической улыбке:
— Кто меня посадит? Они даже тебя не найдут, а
