Грех и дух - К. Ф. Брин
Глаза мои расширились. Такого я не ожидала. Подобный сценарий даже не приходил мне в голову.
Он улыбнулся.
– Я победил. Ну, так как насчет того, чтобы съехаться…
Кровь прилила к моим щекам – и к другим, более интимным частям тела.
– А Дейзи? С ней мы не сможем далеко углубиться в магический мир.
– У нее есть то фальшивое удостоверение личности, она – подопечная страшного Похитителя Душ, находящегося под личной защитой штатного Полубога Сан-Франциско, и сама по себе – маленький кошмар, связываться с которым в здравом уме не рискнет никто. С ней все будет в порядке.
– Штатного Полубога?
Улыбка его немного померкла.
– Я правлю, но, чтобы быть признанным магическими политическими силами, мне нужно официально зарегистрироваться, что произойдет на следующем саммите. Случаи оспаривания очень редки, но…
Сколько же всего я не знаю. Мне нужно серьезно засесть за книги, если я собираюсь помогать ему. Потому что я устала быть мертвым грузом. Значит, с завтрашнего же утра закатываю рукава и принимаюсь за работу. Сразу после завтрака. Ну, или после обеда.
Слабый сигнал бродячей души приблизился, и я повернулась посмотреть, кто там выскользнет из-за деревьев. Киран напрягся:
– Что это?
– Просто… – Я прищурилась, вглядываясь во тьму, потом на всякий случай расслоила мир на явь и дух. – Узри, се конь бледный, и сидящий на нем носит имя Смерть, и Аид следует за ним.
– Что? – Киран стиснул мою руку.
Маленькое существо, взмахнув хвостом, подошло ближе. И громко мяукнуло.
– Это кошка. – Я рассмеялась.
В душе Кирана бурлила настороженность. Он так и не отпустил мою руку.
– Оборотень или простая кошка?
– Простая. – Теперь я нахмурилась. – Оборотни, даже поменяв облик, сохраняют человеческую душу. Ты в порядке? Какой-то ты нервный. Если тут появится одно из вчерашних чудовищ, я об этом узнаю. Наверное.
Он покачал головой и толкнул дверь.
– Пустяки. Давай поедим, и ты сможешь наконец творчески отблагодарить меня за ожерелье.
Глава 9
Алексис
Нервничал не один Киран. Боман и Генри тоже выглядели какими-то дергаными. Донован как-то рассеянно поднимал и опускал вещи с помощью своей магии, словно проверяя, получится ли у него это сделать. Тан не мог усидеть на месте, предпочитая стоять у двери или околачиваться возле окон. А у Джека подгорел ужин. Единственным, кто оставался совершенно спокойным и хладнокровным, был Зорн, и это, пожалуй, пугало больше всего.
Все они сегодня будут держаться поблизости. Не представляю уж, что, по их мнению, они могут сделать с Полубогом, блуждающим по улицам в обличье духа, но спать мне будет определенно спокойнее, зная, что они рядом.
Немножко повозившись с волосами и макияжем, я вышла из ванной, чувствуя тяжесть роскошного ожерелья, подаренного мне Кираном, которое висело между моих обнаженных грудей. Мне нравился символизм наших переплетенных магий. Наших переплетенных душ.
Он ждал у окна, сунув руки в карманы, вглядываясь в черноту, накрывшую горизонт. Пару секунд я любовалась его широкой мускулистой спиной и стройными бедрами. Его черные как вороново крыло волосы, подлиннее наверху, покороче по бокам, были немного растрепаны, потому что он весь вечер ерошил их.
Конечно, Нэнси хотела его. Все женщины хотели его. Он был столь же красив, сколь и обходителен. Столь же обаятелен, сколь и великодушен. Он был рыцарем в сверкающих доспехах, уверенным в своей мужественности настолько, чтобы полюбить сильную женщину, способную разгромить армию. Он был воплощением моей мечты, моим сном, ставшим явью, – и вот он стоял здесь, в доме, который безо всякой корысти купил для меня.
Он был слишком хорош, чтобы выразить это словами. Слишком.
– Эй, – тихо окликнула его я.
Он обернулся. Глаза его встретились с моими, и он застыл. Взгляд его скользнул к ожерелью, украшающему мое обнаженное тело, потом перетек ниже, охватывая меня всю. В синих грозовых глазах горел голод. И желание. Кровь вскипела в моих жилах.
– Ты чертовски прекрасна, Алексис, – прошептал он, глядя на меня. Судя по заметной выпуклости в штанах, он уже возбудился. – Просто нет слов.
Как же нет слов, если он только что сказал так много? Впрочем, с подобным взглядом ему можно вообще молчать.
– Прости за то, что я говорила раньше. – Я качнулась к нему, провела пальцами по камням ожерелья, коснулась внезапно напрягшегося соска. – Это моя собственная проблема, вовсе не недоверие к тебе.
Он покачал головой, следя за моей рукой.
– Я люблю тебя, Киран. – Пальцы мои поползли ниже, к лобку. – И хочу переехать к тебе. Нет, я не чувствую себя прикованной к месту. Я знала, что ты займешь этот пост. Меня все устраивает. Я счастлива просто быть с тобой, где бы ты ни был.
Я коснулась клитора, и Киран охнул так, словно из него выпустили весь воздух.
Он привлек меня к себе так стремительно, что я и сама испуганно ойкнула. Я и опомниться не успела, как мой сосок оказался в его горячем рту, а рука скользнула вверх по изнанке моего бедра. Миг – и его умелые пальцы сменили мои, возбуждая меня.
Я знала, что лучшей моей благодарностью будут вовсе не часы наслаждения, которые я подарю ему, хотя нас, без сомнения, ожидает второй раунд. Я обращусь с призывом к его грубой, дикой, первобытной половине. Заставлю его потерять контроль, чтобы он делал то, для чего был создан – охранял то, что считал своим.
– Пометь меня, – прошептала я. – Застолби.
Он переключился на другой сосок, положив ладонь на ожерелье. Потом рука его передвинулась, накрыв мое сердце.
– Я люблю тебя, – сказал он и подхватил меня на руки, поспешив к кровати.
Я растянулась на мягкой постели, на гладкой простыне. Киран выпрямился, поймал подол рубашки, стянул ее через голову. Лихорадочно рванул пуговицы на брюках. Я приподняла колени, раздвинула бедра.
Дыхание его стало хриплым, прерывистым. Его чувства обжигали страстью, нарастающим желанием. Первобытной тягой овладеть своей женщиной.
Ощущая это, я ласкала себя, пока его член не вырвался на свободу. А когда вырвался, облизнула губы в остром предвкушении.
Он пополз ко мне, останавливаясь лишь для того, чтобы поработать горячим языком. Лизнул клитор, и я застонала от удовольствия, запустив пальцы в его волосы. Магия шелки скользила по моему телу, дразня самым приятным образом. Ощущения входили в меня так же уверенно, как собирался сделать это он, – с яростной сокровенностью, нечеловечески
