Знак Саламандры - Мария Камардина

– Князь будет с тобой говорить ласково, убеждать и уговаривать. Не верь, не соглашайся, Князь себе на уме, о своей выгоде думает! А ты – не его, ты наша!

Задать вопрос я не успеваю тоже. Маргарита ворошит карты, выхватывает одну, смотрит на неё задумчиво и тут же прячет. Я успеваю увидеть, что это тоже дама, черноволосая, с зелёным покрывалом на голове – того же цвета, что юбка цыганки.

– Вот сюда смотри! Вот твоё!

У бубнового валета на руке сидит птица, а ухмылка кажется такой знакомой, что теплеют щёки. Цыганка расплывается в улыбке и грозит пальцем:

– Твой-твой, всё вижу! Судьбу не обманешь, не спрячешься, сама глупостей наделаешь – самой и отвечать придётся.

Она сгребает карты одним движением и прячет, будто бы их и не было. Я мотаю головой, пытаясь сосредоточиться, глупо верить на слово незнакомой тётке, надо расспросить, и в гадания я тем более не верю, но вдруг…

Глаза начинают закрываться. Я отчаянно пытаюсь проснуться, но меня щёлкают по носу.

– Спи, – приказывает Маргарита, и я медленно, словно сквозь кисель, опускаюсь на подушку. – А мы тебе споём…

Что она говорит дальше, я не понимаю, но песня цыганок вдруг становится громче, а потом обрывается. Спустя несколько секунд тишины я слышу звон и новую песню и разбираю слова «наша» и «ведьма», но спорить уже не могу, а мелодия такая красивая, и голоса звучат так невероятно, что захватывает дух и хочется плакать. Я прижимаю к себе Гошку…

И отрубаюсь.

Глава 8. О предположениях, вениках и внезапном

Утром никаких цыганок в камере нет, а я в кои-то веки чувствую себя бодрой и отдохнувшей. Даже странно – нервотрёпки за прошедшие два дня было столько, что в обычном режиме хватило бы на пару месяцев, однако ощущения такие, словно я прочитала обо всём этом в книге. В процессе сопереживание героям было на максимуме, но вот история закончена, можно расслабиться, выпить чаю, спокойно выбрать новую книжку…

Судя по декорациям, ждёт меня криминальный детектив с фэнтезийным уклоном. Лучше бы юмористический, пусть даже самый тупой – но как бы полноценный хоррор не отхватить.

Никогда не мечтала быть героиней книги.

Некоторое время уходит на попытку привести себя в порядок, благо что расчёску и косметичку я из сумки забрала. В камере сумрачно, но за окном уже потихоньку разгорается рассвет, и свет включать не хочется. Устраиваюсь за столом, опасливо заглядываю в зеркало. Тушь я вчера, конечно же, не стёрла, и теперь она успешно имитирует синяки под глазами – краше в гроб кладут, право слово. Может, оставить так, пусть меня и дальше все жалеют?..

Хотя деградировать до существа, способного вызывать у окружающих разве что жалость, я ещё успею.

Пока я сражаюсь с остатками косметики, становится ещё светлее. Краем глаза замечаю под столом что-то яркое, наклоняюсь и, к собственному удивлению, подбираю с пола сбежавшую от хозяйки бубновую даму. Тонкий гладкий картон льнёт к пальцам и кажется тёплым, а на рубашке обнаруживаются номер телефона и надпись: «Маргарита. Гадалка. Позвони, важно».

Переворачиваю карту, перевожу взгляд с дамы на собственное отражение – то скептически кривится. Ну да, ну да, одной вон уже нагадали великую любовь. А что, если Алёна к ней и ходила, а она теперь хочет мне отомстить за потерянного клиента? Хотя если б хотела, придушила бы во сне, делов-то. Да и вряд ли богатенькая девочка из хорошей семьи опустится до цыганских гаданий, она бы выбрала кого-то пореспектабельнее…

Впрочем, мне-то сейчас гадать вообще бессмысленно.

Поколебавшись, убираю карту в косметичку – не знаю зачем, но выбрасывать не хочется, вдруг пригодится. Из-под одеяла запоздало выбирается сонный Гошка и запрыгивает на стол, чтобы потереться носом о мою щёку. Я обнимаю его, и мы тихонько сидим вдвоём и смотрим, как на рябине за окном выясняют отношения синицы. Небо переливается розовым и золотистым, ветки деревьев покрыты инеем, и так тихо вокруг, так спокойно, что хочется верить, будто всё волшебным образом наладится.

Бывают же добрые чудеса в жизни…

* * *

В меню сегодня овсянка на молоке, а в качестве культурной программы – допрос. Сегодняшний охранник оказывается крупнее вчерашних, а лицо, если отбросить вежливость, вполне достойно звания бандитской рожи: широкое такое, квадратное, с крупным хищным носом и шрамом, тянущимся через подбородок до уголка рта. Он подхватывает Гошку и засовывает в клетку вместе с цепочкой, после чего кивает мне на выход. Я послушно шагаю следом, но на полпути вспоминаю, что он кое-что забыл:

– А… наручники?

Мужик останавливается, потом медленно так оборачивается и смотрит. Из-за шрама мне кажется, будто он ухмыляется – а может, и не кажется.

– А зачем?

– М-м-м… Чтобы я не сопротивлялась?

Нет, точно ухмыляется.

– А вы будете?

Нет, ну в целом-то моя макушка ему в лучшем случае до плеча достаёт, но знаю я, чем заканчиваются такие вот заигрывания с правилами. Тут наручники забыл, там без напарника вышел, здесь поверил на слово без расписки или пистолет на предохранитель не поставил – а потом ищешь другую работу, и это в лучшем случае. Оно, конечно, идея, что правила существуют, чтобы их нарушать, близка душе человека с юридическим образованием, но этот-то должен быть на нужной стороне закона!..

На этом моменте я спохватываюсь и обрываю мысленный монолог девочки-отличницы, привыкшей работать с идиотами. В данный момент охранник-то на нужной стороне закона, а вот я сама, увы и ах… Вздыхаю, опускаю взгляд и из чистой вредности бурчу:

– Ну… Я могла бы.

– Не надо, – серьёзным тоном просит он и выходит.

Уговорил, не буду.

За дверью ждёт второй охранник, ненамного уступающий первому по габаритам. Да уж, посопротивляешься с ними… Мне вдруг становится неуютно, и я ёжусь, как от сквозняка. Гошка в клетке снова вскидывает морду, следя за невидимой мухой. Может, он так на магию реагирует? Должна же здесь быть какая-то защита.

Допросная комната оказывается тёмной и тесной. Мои сопровождающие туда даже не заходят, и мне хочется глупо хихикать над мыслью, что большие мальчики боятся застрять в маленьком помещении. Вряд ли дело в этом, но…

Но мне, похоже, снова стоит выпить успокоительного. Или какое нужно лекарство, чтоб начать наконец всерьёз воспринимать реальность? Нагорожу сейчас следователю чуши, и он меня вместо тюрьмы в психушку отправит. Остаётся только и надеяться, что адвокат не даст меня