Жаркие летние ночи - Джеки Бонати
В этой идиллии все было хорошо, кроме невозможности заниматься их привычным делом. Они отвлеклись было на поцелуй, но оборвали себя под голос бабушки, позвавшей их обедать.
Они оторвались друг от друга, и Костя обнаружил руки Васи у себя в штанах.
– Идем, ба! – попытался крикнуть он, голос дал петуха.
Футболку пришлось натягивать, едва не до колен, и все равно Косте казалось, что у него на лбу все написано, вот прямо крупными буквами, светящимися.
Дед, сидевший с газетой, как ни в чем ни бывало посоветовал Косте для начала умыться холодной водой, а Васильку улыбнулся. Костя до сих пор не мог раскусить поведение деда, но, благо, что он не ставил им палки в колеса, а если была нужда подняться в мансарду, то он всегда стучался и покашливал деликатно.
За столом Вася не скупился на комплименты бабушкиной стряпне, не отказывался от добавки, но в итоге наелся так, что с непривычки едва мог пошевелиться.
– От обжорства же не умирают? – на всякий случай шепотом спросил он у Кости, пока бабушка унесла грязную посуду со стола.
– Ну, вроде бы были такие случаи в истории, но ты явно съел недостаточно, чтобы пополнить статистику, – улыбнулся ему Костя.
Сидеть на веранде, занавешенной дождевыми нитями, под звуки радио из похрипывающего приемника, которые только дополнял размеренный шорох капель по траве, было безумно уютно. Костя и дед Митя курили каждый свое, а Вася чесал снова зауютившегося на его коленях кота.
– Василий, твои не будут волноваться, если ночевать у нас останешься? – спросил дед, пряча усмешку в бороде. – А то, боюсь, по дороге тебя, не ровен час, смоет в реку, пытай потом Водяного, куда дел.
Вася с Костей переглянулись, они уже не раз обсуждали, что дед, кажется, знает больше, чем говорит.
– Уж с кем с кем, а с Водяным я договорюсь, – улыбнулся Вася. – Но если вы не против моей ночевки, то я с удовольствием останусь, чтобы не тащиться на ночь глядя под дождем.
– Не против, надо только спальник из кладовки достать, – предупредил Костю дед.
Опасаясь, что в комнате они снова не сдержатся, продолжить чтение Костя предложил на веранде, тем более что и дед был не против. Так они и скоротали время до ужина, снова сытного и очень вкусного.
А когда бабушка разложила вязание, приготовившись смотреть свой сериал, Вася неожиданно заинтересовался черно-белыми картинками на выпуклом экране и подсел к ней.
– Ну все, потеряли бойца, – сказал дед, глядя через шторку из бусин, как бабуля подробно поясняет всю предысторию сюжета Рабыни Изауры. Вася кивал и иногда переспрашивал, показывая на экран, чтобы не путаться, кто там, собственно, Изаура, а кто Малвина, и почему Леонсио такой засранец.
– И что удивительно, как так вышло, что раньше он про сериал не слышал, – задумчиво добавил он и перегнал папиросу из одного угла рта в другой.
– Ну, у него телевизора дома нет, – сказал Костя, и к тому же не погрешил против правды. – Пусть развлекается.
– Да, в воду-то телевизор мудрено затащить, только один раз, как говорится, – усмехнулся дед Митя, снова глянув за занавеску.
Костя поперхнулся дымом и посмотрел на деда, вытаращив глаза.
– Так ты знаешь? – шепотом спросил он, откашлявшись.
– Ну я ж не дурак, и не слепой, – дед усмехнулся с явным самодовольством. – Сразу все понял, когда жабры у Василия твоего увидел.
– Даже я их сразу не увидел, ты-то откуда знал, куда смотреть? – спросил Костя, не сводя взгляда с деда.
– Зришь в корень – знаю, куда смотреть! – кивнул ему дед, понижая голос. – А вообще, я сразу заметил, что слишком уж он красивый, люди такими не бывают. Я видел таких, как он. Давно уж это было, – он посмотрел в пелену дождя, но видел явно не разгул стихии, а какие-то картинки из собственного прошлого.
– Серьезно? – Костя подобрался поближе. – Так значит, ты тоже можешь видеть всю их нечистую братию? Вася говорил мне, что это в роду, в крови. Что кто-то у нас в семье родился от смешанного брака. Так значит по нашей линии?
– По нашей. Мне то же самое Лешак говорил, – папироса в углу рта у деда потихоньку тлела, но он, кажется, не обращал на это внимание. – Не наш, не местный. В белорусских лесах я того встретил, в войну. Подумал бы, что с перепоя, да только трезвый был, как стекло. Подсобил он мне тогда, век не забуду.
Костя открыл было рот, чтобы спросить еще, но дед крякнул, хлопнул себя по коленке и посмотрел на внука.
– На трезвую голову я это вспоминать не могу, – сказал он, сходил за наливкой, и они говорили до поздней ночи. Вася их нашел уже совершенно пьяными, поющими хором «Землянку», и страшно удивился.
– Вы чего это? – спросил он, а выглянувшая следом бабушка только закатила глаза.
– Ну вот, только отвлекись, называется, – сказала она, убирая бутылку из-под вишневой наливки, где осталось от силы полрюмки.
– Эх, Василек, знал бы ты… – у Кости чуть заплетался язык, но по большей части алкоголь дал в ноги – он поднялся и тут же качнулся на Васю, едва не сшибая его с ног.
– Вася, отведешь этого пьянчужку наверх, справишься? – попросила бабушка, которой еще предстояло с дедом управиться.
– Конечно, Любовь Андреевна, не переживайте, – ответил Вася и повел его в мансарду. – Ну и чего ты так надрался? – спросил он, устраивая Костю на раскладушке. – На пару часов вас без присмотра оставили. Завтра же голова трещать будет.
– Представляешь, дед тоже ваших видит, – заговорщическим шёпотом стал рассказывать Костя.
А когда понял, что Вася пытается уложить его на раскладушке, затрепыхался, как давешние карпы в ведре.
– Нет, я с тобой на полу хочу! – благо, что спальники они ещё днем вытащили
– Про деда я так и понял. Ну вот куда ты? Голова кружиться будет, – попробовал урезонить его Вася, но в итоге они оба устроились на полу.
– Не тошнит? – спросил Василек, подув ему на лоб.
– Не-а, – Костя прижался к нему и закинул ногу на бедро. – Я тебе… завтра… про деда… расскажу, – его стал нещадно смаривать сон, слова прерывались зевками. – А тебя чего на Рабыню Изауру потянуло?
– Интересно же. Человеческие страсти и взаимоотношения. Спи давай, пьянчужка, – усмехнулся Василек.
– Это же все не взаправду, – проворчал Костя и
