Приплывший дом - Снежана Каримова

Девочки вышли за изгородь. Ива двинулась по широкой тропе к ручью. Дара направилась следом. Платок соскользнул у нее с плеча, и, подхватывая его, она случайно бросила взгляд на двор и не узнала его. Кусты лежали кучей, словно огромное воронье гнездо, на вытоптанной траве валялись доски, сломанная ось телеги с колесами, обрывки какой-то ветоши, мусор. От лип остались только пни, на одном из которых сидела рыжая кошка Иванны, изгородь повалилась в траву, словно здесь только что прошел ураган. Но не это удивило Дару. Над неожиданным запустением виднелся полупрозрачный дом, и целые дрожащие листвой деревья, и изгородь, и кусты. Очертания двора рябили, словно помехи по телевизору или мелкие волны на озере. А еще они таяли, становились все более прозрачными, и Дара вдруг почувствовала во рту привкус речной воды, отдающей тиной и рыбьей слизью.

Дара сделала судорожный глоток, ей показалось, что ее сейчас вырвет, но вода, наоборот, наполнила рот, такая холодная, что заболели зубы. Она заполнила горло, забила нос и ударила в голову. Уши заложило. В глазах потемнело.

Ива шагала уже далеко впереди, погрузившись в свои мысли, не замечая, что Дара отстала. Помощь пришла откуда не ждали. Мохнатая рыжая кошка высоко подпрыгнула с пня и быстро поплыла в воздухе. Она опередила Иванну и приземлилась перед ней, изогнувшись дугой и вздыбив шерсть, отчего, казалось, стала в два раза больше.

– Чего тебе? – спросила Ива и, оглядываясь назад, пожаловалась: – Хорошо, что у тебя соба…

Но осеклась – Дара лежала на обочине. Она скребла пальцами землю и судорожно дышала, как рыба, оказавшаяся на берегу. Платок почти свалился с нее.

Ива бросилась к ней, ловко схватила концы платка и завязала на груди Дары, словно заключая ту в магическое кольцо. Коргоруша суетилась рядом.

Дара услышала, как у нее над ухом зашумела привеска. И смутно подумала, что украшение было без лапок, а значит, шуметь не могло.

– Надо было сразу так сделать, – вздохнула Иванна, косясь на кошку, которая осуждающе смотрела на хозяйку. – Недоглядела… Ну что, полегчало? Подожди, сейчас волосы подержу, ну давай.

И Дару наконец вырвало этой неведомо откуда взявшейся водой.

Молога, 1936 год

Мишка перешел по деревянному Заруцкому мосту. Берега ручья щетинились сохнущими листьями ландышей. Сестра Катька всегда собирала здесь тонкие стебельки с белыми бусинами пахучих цветков, а теперь у нее дитё – наверное, этой весной сюда не пойдет.

До этого Мишка бывал в Заручье, наверное, всего пару раз. Цветы весной не собирал, а что еще здесь было делать? Из друзей никто в этом районе не жил, развлечений не было, все заруцкие сами бегали в центр. И зачем он явился сейчас?

Мишка двинулся наугад вдоль ручья и тут – удача! – увидел ее. Ива шла, помахивая пустым бидоном. То ли за молоком, то ли за ягодами, то ли еще за чем-то.

– А ты здесь что забыл? – шутовка подняла домиком светлые, почти незаметные брови над яркими зелеными глазами.

– Тебя ищу, – признался Мишка.

– Зачем? – нахмурилась Ива.

Мишка покраснел, не зная, что сказать. Кажется, девчонка была совсем не рада его видеть. А он навоображал себе всякого, когда Ива улыбалась ему на берегу Свято-озера, отжимая тонкие, золотисто-рыжие, словно солнечные лучи, волосы.

Мишка смущенно прикоснулся к козырьку кепки. Надо решаться.

– Хотел спросить…

Тут за спиной свистнули.

– Ого! А ты кто? По делу или как?

Мишка оглянулся и увидел троих парней.

– Тебе чего, Ванька? – нахохлилась воробьем Ива, обращаясь к самому здоровенному из компании.

Мишка присмотрелся. Это был Иван – известный хулиган и задира, из таких, у которых много силы и мало ума. Он был младше Мишки, но на целую голову выше и шире в плечах.

– Помешал тебе, что ли… Ванька? – осклабился белобрысый парень, обращаясь к Иванне.

Но девочка глянула на него так сурово, что он смутился и замолчал. Тут слово взял Витька – самый хлипкий и, как это часто бывает, самый противный в компании.

– Не для вас наши девки цветут, – с ехидством сказал он Мишке, пока Ива и Ванька бодались взглядами.

– Надо бы внести в казну, – поддакнул третий парень и показал жестом отстегивание денег.

Ива прикусила нижнюю губу. Компания явно не собиралась отпускать Мишку с миром. Да и он нахмурился, а руки сжал в кулаки.

– В казну, говоришь, – медленно протянул он. – А это видел?

И показал троице кукиш.

Ох уж эти парни: приходят в чужой район, а ум оставляют дома.

– Бежим! – крикнула Ива и, бросив бидон, схватила Мишку за руку и кинулась к мосту.

Мишка хотел было возмутиться, что убегать – это трусость. Но когда еще Ива сама возьмет его за руку?

Девочка неслась так быстро, что у Мишки с трудом получалось не отставать. Они добежали до Закладбищенского леса и на тропе в соснах перешли на шаг. Погони не было – прозрачный бор просматривался хорошо. Но Иван на сердито топала вперед, босиком прямо по сосновым иголкам, и вглядывалась в островки мха.

Запыхавшийся Мишка плелся сзади, наконец спросил:

– Что потеряла? Помочь?

Ива глянула на Мишку, словно удивляясь, что он все еще тут.

– Говорили, грибы пошли, раз уж пришлось удирать, то хоть не с пустыми руками возвращаться. Да, видно, наврали, – ответила она наконец.

Мишка вспомнил о брошенном бидоне. В голове опять всплыли россказни сестры о ведьминском березовом молоке. Не за молоком ли шла Ива к озеру, к молодому березняку?

– Бидон-то зачем бросила? – вздохнул Мишка.

Ива пожала плечами.

– Ванька подберет и к нам во двор закинет, мы же соседи.

Да уж, новость не из приятных. Его враг – Ивин сосед.

И, видимо, отношения у них хорошие. Ванька вел себя как ее охранник.

Мишка поднял с земли сухую ветку и хмуро постукивал по чешуйчатым стволам сосен.

– Зачем деревья бьешь? Чего они тебе сделали? – насупилась Ива.

– Э-э-э…

Бить нужно было Ваньку. Зачем они убежали? Теперь Ива будет считать, что спасла его.

Бор запушился березово-рябинным подлеском. Ива и Мишка прошли еще немного и очутились на берегу озера. По утоптанной рыбаками тропинке девчонка подошла к самой воде, ступая босыми подошвами по разъезжающейся земле и мелкой пружинистой травке. Мишка остановился повыше.

– Не боишься тут одна бродить? – спросил он.

– Нет, – Иванна обернулась к нему, широко улыбаясь. – Во мне кровь сицкарей, а сицкари ничего не боятся!

– И у меня в роду были сицкари, – похвалился Мишка, радуясь, что у них с Ивой обнаружилось нечто общее.

– Значит,