Требухашка. Рождение - Михаил Северный
— Иди, — пожал он плечами и устроился удобнее, — и нечего так орать.
Кажется недели мне на выздоровление не хватило, как и Андрюхе. Прошлое, как сорняк сквозь асфальт, опять пробивается наружу.
* * *
На работу ехал в маршрутке. Шофёр включил отвратительные «Руки Вверх» из 90-х. Как будто опять вернулся в грёбанное детство. Эта сопливая группа с жирным соплежуем меня преследует.
На людях крыльев не видать, я специально всматривался. Вон бабулька с внучкой шепчут о чём-то своём, вон спит усталый работяга, вон задрот «задродит» в телефоне. Все со своими недостатками, но все красавцы — чисты, как девственники.
— Проезд оплачиваем, — «подъехала» строгая кондукторша, и я расплатился.
Тоскливо. Серая провинциальная жизнь началась снова. Не сказать, что я скучаю за сверхъестественным движняком, но, как говорят старики, «раньше было лучше».
* * *
Хозяин магазина, в котором я работаю, похож на старого обрюзгшего запорожского козака. Тарас Бульба на минималках. Спившийся Богдан Хмельницкий. Короче, усы длинные, висят, как сосульки, по обе стороны лица. Вечно недовольный, нос морщится, будто под ним чем-то вонючим намазали. Но мы с ним нормально контачим. Поначалу хотел меня гонять, кричать, и пришлось сказать, что мне его грязные коробки из-под майонеза вообще нафиг не сдались — терпеть не буду, развернусь и уйду. А могу ещё по харе заехать, чтобы стресс домой не забирать. Как-то его сразу проняло, и отношения рабочие нормально выстроились. Я работаю честно от звонка до звонка — он не цепляется. Всё всех устраивает.
Магазинчик одноэтажный, стоит чуть в сторонке от главной улицы и пафосно называется минимаркет «Продукты». Провинциальная попытка в пафос, но это ничего — работать можно. Я здесь пересижу, пока ищу другие выходы на заработок.
Грузчик — работа не из лёгких. Бери побольше, неси быстрее и старайся ничего не разбить. Спина болит — твои проблемы. Первые дни она и правда ужасно раскалывалась, просто надвое казалось, позвоночник хрустнет, но человек ко всему привыкает — вот и я привык. Ну а что, если дядька почти семьдесят лет отроду не надорвался, так и мне стыдно стонать.
Толик — это мой напарник. Нас тут двое грузчиков на весь этот супер-пупер минимаркет. Ничего, справляемся, если что и один может сделать, главное, чтобы не каждый день такие нагрузки. А вообще жить можно.
Приехала с утра машина с товаром — разгрузили. Приехала мусорная машина — выкинули бак с отходами. Приехали дрова — разгрузили. Нет работы — помогай продавщице товар расставлять. Всё равно нет работы — убирай территорию магазина. Убрали всё и товар расставили? Главное на глаза Тарасу не попадаться. Если он видит, что бездельничают за его деньги, то пена изо рта идёт, как у бешеной псины. Меня дед Толик всему научил. Берёшь метлу в руки хотя бы и стоишь — уже не бездельник. Или пересиживаем в «каморке».
«Каморка» — это служебное помещение за магазином, выделено специально для нас. Здесь мы переодеваемся, отдыхаем и обедаем вместе с продавщицами, иногда даже директор к нам присоединяется. Кстати, о продавщицах.
Продавщица номер один — тётя Валя. Высокая женщина лет пятидесяти. Работает тут с основания фирмы: она тут и главный продавец, и ревизор, и приёмщик товара, и кассир, и отдел кадров. Говорят, что она родственница Тараса Бульбы Борисовича, но это не точно. Говорят, что она его любовница — не похоже. Нормальная тётка, я называю её тётя Валя.
Вторая — её правая рука и заместитель, толстушка Катя. Нормальная, только запала на меня. Не в моём вкусе, я предпочитаю спортивных блондинок, а пухленькие как-то не очень… Но пока приходится мириться. Тем более, она вкусные вареники из дома приносит и меня подкармливает, а мне с холостяцким рационом отказаться от домашнего трудно. Такие дела. Такой коллектив.
День пролетел быстро. Машин мало, директор уехал на весь день, Катька улыбалась из-за прилавка и подкармливала домашними отбивными. Мы с дедом сидели на ступеньках чёрного хода, и он курил, неспеша наслаждаясь жизнью.
— Знаешь, Мишка, хорошо, что ты пришёл.
— Ага, — я откусил кусок домашнего бутера с ветчиной.
— Даже пить неохота. Я раньше не просыхал. После работы приползаю замученный и на стакан падаю, чтобы расслабиться. Бывает с напарником, бывает сосед заходит. Всё от жизни фиговой, веришь? А ты явился, и как-то легче стало. Спина не болит, работаешь ты на равных, плуга не включаешь. И поговорить можно, умный парень. Я уже как молодой, скоро буду разбираться в этих ваших комиксах и музыке западной.
— А оно вам надо, дед Толя?
— Ну а что? Думаешь, если мне семьдесят, то и неинтересна жизнь уже? Наоборот, интереснее в разы, когда знаешь, что она заканчивается.
— Да ладно вам, запели свою старческую песню. Вы ещё меня переживёте.
Дед хмыкнул и затянулся своей вонючей папиросой.
— Дело в том, что я видел ангела. Значит, Смерть уже идёт за мной. Или просто мозги плавятся от старости. В любом случае, конец уже близко.
— Ангела? — я сделал паузу, досчитал мысленно до трёх, расслабился и выдохнул осторожно. — И где же он был? В небе летел? На каком этаже? С мечом?
— Издеваешься? Он работает в баре «Тройка» на Зелёной улице. Я зашёл, потому что механика искал, хотел договориться двигатель перебрать на выходных, а он обычно там бывает по вечерам.
— Нашли?
— Нашёл. Только не механика.
Он вдруг громко сглотнул и затянулся. Выпустил облако дыма, как из топки, чёрное-чёрное. Что он такое ядрёное курит?
— Новый бармен стоял за стойкой. Раньше я его не видел. Молодой, в футболке Metallica. Совсем он не смотрелся на фоне стен «Тройки».
— «Рыгаловка» та ещё, — согласился я.
Он задумчиво посмотрел на меня и продолжил бормотать.
— У него за спиной были большие чёрные крылья, клянусь всеми чертями Ада, которые будут меня жарить. Я сначала подумал, что бар завесили тяжёлыми шторами, а потом ближе подошёл и прозрел. Крылья росли у бармена прямо из ж… спины.
— Вам показалось.
— Я знал, что ты не поверишь, — его глаза затуманились, — но я их видел. И знаешь, почему я понял, что смерть рядом?
— Нет.
