Неправильный лекарь. Том 2 - Сергей Измайлов
Когда глава полиции ушёл, а дежурные сказали, что будут ждать нас на улице и тоже удалились, в квартире наконец воцарилась тишина. Нарушали её только невнятные звуки из клетки и жалобное мяуканье на кухне из-под потолка.
Виктор Сергеевич уже более-менее пришёл в форму, по крайней мере мог самостоятельно передвигаться. Он нашёл для меня в куче вывернутого наружу содержимого платяного шкафа, во что переодеться. Я даже не обратил внимание, что у меня практически вся одежда в крови. Его размер конечно не совсем мой, но на улице уже темно, а дома переоденусь в своё.
По его просьбе я вытащил клетку с попугаем в прихожую. Кот с навесного шкафа наотрез отказывался спрыгнуть, а идти ко мне на руки тем более. Уходить без него старик тоже не хотел, пришлось идти на хитрость. Помню, котейка очень любит сыр, а в холодильнике нашёлся небольшой кусочек чего-то очень пахучего. За этим лакомством кот готов был идти на край света. Но ел он его уже сидя на полу.
— Ну вот, теперь все в сборе, — сказал довольный Виктор Сергеевич, прижимая к себе три каких-то книги, наверно самое ценное из его немаленькой коллекции. — Можем идти.
Кота он посадил к себе на плечи, а я подхватил увесистую клетку. Ума не приложу, как я буду пихать это в машину, но на моё удивление, получилось. Правда снова горизонтально, по поводу чего птица начала возмущаться вслух. У интеллигентного человека даже птица достойно воспитана, ни одного неприличного слова, только недовольные интонации.
К нашему приезду как следует подготовились, Настюха по просьбе мамы накрыла практически праздничный стол. Маргарита вылупила глаза на кота и клетку с попугаем. Я ожидал уже от неё сложной тирады на грани приличия, но отец сказал ей какое-то волшебное слово, и она быстро ретировалась. Попугая определили в семейную библиотеку, среди шкафов с книгами он будет чувствовать почти как дома. Рыжий занял место недалеко у камина, но потом тоже ушёл в библиотеку, поближе к своему лучшему другу в клетке. Пришлось соорудить для него лежбище из старого пледа на подоконнике.
Во время ужина папа и мама наперебой рассказывали о проделанной работе, о собранных письменных свидетельствах, которые охотно подписали все, кто отказался сотрудничать в своё время с князем. Те же, кто согласился их использовать в повседневной практике, временно воздержались. Ничего, когда в суд по повестке вызовут, тогда они тоже во всём признаются и под всем подпишутся. Я тут подумал, а если их решат наказать за неправомерное использование непроверенных амулетов и тоже отправят на каторгу? Тогда больше десятка клиник в городе просто закроется. Надо как-то выкрутиться, чтобы они пошли как свидетели, иначе всем не поздоровится, такой борьбы с конкурентами я не люблю.
— Трое из использующих амулеты, — начала рассказывать мама, — в числе тех, которых я обошла, сразу отдали приказ амулеты сдать и больше не использовать. Завтра обещали отчёт по результатам, на сколько упала сила после лишения стимулятора.
— Боюсь, что они будут неприятно удивлены, — сказал отец. — это уже не секрет. Главное, чтобы их лекари вообще смогли работать теперь, чтобы не было, как с Сашей.
— Да, это крах для клиники, — согласилась мама. — Но всё равно это надо сделать, не сегодня, так завтра, но лучше раньше, быстрее восстановятся.
— Нелёгкие времена грядут, — задумчиво произнёс отец, неторопливо ковыряя вилкой в тарелке кусок мяса.
Мы ещё поговорили о разном, в основном о том, как сами будем работать дальше. Теперь понятно, что в лечебницу мы с Виктором Сергеевичем в ближайшее время не попадём. Раз сказали держаться вместе, значит так и будет, у нас просто не предоставлено выбора. Если кто-то домотается, что я работаю в клинике без разрешения на лекарство, ответ уже готов, я просто ученик. Демьянова отец предупредил, что я больше не появлюсь, чему тот был несказанно рад. А мне стало жаль людей, которые надеялись ко мне попасть, но путь теперь отрезан. Надо это менять всё.
Отец ушёл к себе в кабинет, писать письмо императору. Мама должна была подготовить петицию в прокуратуру и губернский суд. Завтра утром вся корреспонденция со службой экспресс доставки отправится к адресатам.
Виктора Сергеевича определили в самую комфортную из гостевых комнат. Она тоже находилась на втором этаже, неподалёку от библиотеки, куда поселили его питомцев. Этот фактор для него был решающим, хоть на второй этаж он не хотел.
Вечером мы встретились с ним возле камина. Настя принесла ароматного чая с баранками, и мы ещё долго сидели болтали, глядя на пляшущее на регулярно подкидываемых Пантелеймоном поленьях пламя. По пути он рассказал мне в подробностях пару полезных техник медитации, которые я сразу пробовал использовать, пока не освоил вполне сносно. Благодаря этим приёмам энергия накапливалась быстрее и эффективнее. А ещё он научил, как наводить порядок во внутреннем ядре, чтобы оно более продуктивно работало и могло аккумулировать в себя больше энергии. Глядя на результаты моих стараний, дядя Витя довольно улыбался. По его глазам было понятно, что прогресс у меня вполне ощутимый.
Утром мы на свой страх и риск всей семьёй, включая Виктора Сергеевича и Катю, отправились в родную клинику. Страх и риск не были связаны с внешней угрозой, а с высокой вероятностью контроля со стороны коллегии, что мы не нарушаем предписание, а тут ещё и студентка первокурсница будет участвовать. Сестренке ведь тоже было велено находиться вместе с нами, так что всем сомневающимся можно смело было ткнуть выписанное полицией постановление в нос, чтобы утёрлись. А она и рада была — вместо того, чтобы сидеть на лекциях и занятиях, она предпочитала практику, а здесь ей этого вполне должно хватить.
По городу мы ехали с почётным кортежем, впереди нашей машины ехала полицейская с мигалками и все нам уступали дорогу. Называется почувствуй себя большим человеком. На обед решили не ездить, а заказать на место, чтобы лишний раз не парализовать движение в городе по ходу следования.
— Ну что, Саша, начнём? — потирая руки бодро спросил Виктор Сергеевич. Он как следует отъелся, выспался, намедитировался вдоволь и был сегодня уже в отличной форме. Магия творит чудеса.
— Начнём, дядь Вить, — улыбнулся я. — Рад видеть вас в добром здравии и бодром расположении духа. Словно вчерашнего дня и не было.
— И не говори, Сань, — хмыкнул
