Тень - Анна Волок
Катя рисовала бессмысленные закорючки и снежинки, как вдруг ощутила озноб. Мурашки побежали по телу. Захотелось укутаться в плед, а лучше спрятаться – куда угодно, хоть в гробницу! Она кожей ощутила взгляд, и эта мысль была еще неожиданней нахлынувшего страха. Катя медленно огляделась. Библиотекарша ушла в подсобку, а больше в зале никого и не было. Тишина. Катя посмотрела вверх, потом вниз, на всякий случай заглянула под стол. Пусто. Органы словно сжимались под прессом. Она поежилась, а затем дернулась, как от падения во сне, и тут же обернулась. Волосы приподнялись у корней, словно шерсть. На стене отражалась ее тень. И ничего, кроме.
Катя склонила голову набок. Изобразила на пальцах собаку с открытой пастью. Тень повторила движения. Бешеный стук в груди понемногу замедлялся. Тогда Катя выдохнула и пожала плечами, возвращаясь к рисункам.
***
– Катенька, мы закрываемся, – жизнерадостный голос привел ее в чувства. Катя с трудом открыла глаза. Ресницы слиплись от слез, а голову словно утрамбовали ватой.
Она поднялась, потерла затекшую шею. Выглянув в окно, ахнула. Уже так темно!
Из подсобки беспокойная библиотекарша твердила о чрезмерной любви Кати к учебе. Только она не дослушала, потому как покинула библиотеку, словно гонимая ульем пчел. Уроки не сделаны – это плохо. А до дома бежать и бежать. Хорошо, что мать работает допоздна и не узнает, как задержалась ее дочь. Гардероб уже был закрыт. Недовольная вахтерша отдала ей куртку, которую оставили работники перед тем, как уйти домой.
На пустынной улице горели фонари. Шел снег. Катя брела по аллее, глядя в окна домов. Люди за ними смотрели телевизоры, готовили, ругались. В некоторых еще мерцали гирлянды, не убранные после нового года. Катя сутулилась, стараясь не думать о завтрашнем дне. Может, прогулять школу? Был бы конец недели, а так… «Возможно-невозможно»… глупая рифма. Катя скривилась. Неподалеку от нее выругались, отчего горло сжалось спазмом, а тело покрылось холодным потом. Она в панике обернулась и увидела рядом с поникшим деревом молодого мужчину. «Всего-то», – подумала Катя и выдохнула.
– Привет, – незнакомец выглядел испуганным, словно его застали врасплох. В руках он держал провода с присосками на концах. – Не поможешь мне?
Катя пожала плечами – почему бы и нет. Домой она и так опоздала, а доброе дело в карму всегда зачтется. Береза под светом фонарей выглядела жухлой.
– Подержи вот здесь, – на вид ему было не больше тридцати. Катя прижала присоски к стволу, а остальные мужчина распределил по земле. – Вот так. Все на месте. Теперь снимем показатели.
Подул ветер и Катя поежилась, поднимая взгляд. Ветки дерева покачивались на фоне черного неба. Незнакомец достал из кармана пульт, защелкал кнопками.
– Оно… хм… болеет. Немного, – пояснил он, не отрываясь от дисплея. – Будем лечить.
Катя с умным видом кивнула. Дерево, верно, нуждалось в тепле и витаминах. Ведь растениям нужны витамины?
– Кстати, я Антон, – он улыбнулся. – Спасибо за помощь.
Катя почувствовала румянец на щеках. В голове закрутились рифмы. «Антон-патифон-стадион». Она стыдливо отвела взгляд, словно произнесла это вслух.
– …Я спрашиваю, как тебя зовут? – произнес Антон, судя по тону, раз в третий.
– Катя, – ответила она, гордая своей отзывчивостью.
– Значит так, Катя, – продолжил он серьезно. – Тебя родители не учили, что к незнакомым мужикам на темной улице подходить опасно? А вдруг я маньяк и сейчас уведу тебя в подвал!
Он махнул в сторону старого дома, где красовалась запертая дверь. Катя захлопала ресницами. Мужчина смотрел по-учительски, по-хозяйски. «Зотова, тебе в ухо посвистеть?!», «Тормоз!», «Тупая дура!» Катя негромко всхлипнула и зарыдала.
– Эй, ты чего? – испугался Антон.
А Катя заныла утробным воем. Сопли текли из носа, смешиваясь со слезами. Ну и пусть! Пусть лучше он уведет ее в подвал и запрет там! Она не вернется в школу, не войдет в класс, где ее ненавидят. Пусть хоть семь шкур с нее спустит.
– Так, слушай, это ненормально, – решил мужчина. – Я отведу тебя домой. Только не ори так. А то люди и правда подумают, что я маньяк. А мне с вашим миром вообще связываться неохота.
Каким еще нашим миром? Но мысль растворилась в снегопаде. Катя кулаками вытерла слезы, позволяя новому потоку течь по проложенной колее.
Антон собрал аппаратуру в сумку, закинув ее на плечо. Катя наблюдала за его неловкими движениями и узнавала себя. Как бы ни называлась его работа, он в ней точно недавно. Когда Антон повел ее по улице, придерживая за локоть, она все еще силилась остановить слезы.
– Нужно успокоиться, – твердила она. – Если мама спросит, что случилось, я опять зареву. А мне это уже надоело.
– А что стряслось-то? – уточнил Антон, оглядевшись. И Катя будто взорвалась, выплескивая накопившееся за школьные годы – и о нелюбви одноклассников, и своей дурацкой памяти, и о невнимательности, и о физруке, который живет только затем, чтобы ее унизить. Рассказала она и о злосчастном баскетболе. Антон слушал, не перебивая, а после ответил:
– Это интересно. Мне, пожалуй, стоит наведаться в вашу школу, – он почесал подбородок. – Знаешь ли, по работе.
– А кем вы работаете? – она напоследок всхлипнула и успокоилась.
– А ты никому не расскажешь? – новый знакомый подмигнул, и Катя пожала плечами. Да кому ей рассказывать? Машке что ли? – Я Ловец теней. Ищу в вашем городе зараженные тени. На днях мы получили сигнал, что здесь находится вирус.
– Вот и вы надо мной смеетесь… – тяжело вздохнула Катя.
– Упаси небо! – воскликнул он. – Если посмотришь на меня внимательно, то заметишь, что своей тени у меня нет.
Катя остановилась, глядя с презрением. Антон демонстративно вышел под ближайший фонарь, и она поняла, что он говорит правду. Снег вокруг оставался кристально чистым, без намека на тень – словно он призрак, словно его здесь нет. Стоило испугаться, но Катя ощутила небывалую легкость. Она потопталась на месте, подошла к Антону, осмотрелась. Ее собственная тень ложилась на снег серым пятном.
– Это чтобы вас нельзя было заразить? – догадалась Катя.
– Чтобы заразить было тяжелее, – поправил он, загадочно щурясь. – Знаешь ли, никто не защищен от вируса. Даже такие, как мы.
Катя задумалась. Антон выглядел обычным, среднестатистическим человеком. Но, если это не так, то кто он? Насекомое, приведение, пришелец? Она хотела расспросить о многом, но выдавила лишь:
– Значит, тени могут болеть…
– Болеть может все, –
