Вадим Панов - Охота на Горностая (сборник)
– Големы энергичны, послушны, исполнительны, не склонны к бунту, не претендуют на добычу, но, увы, беспросветно тупы, – вздохнул Винсент. – Вот что вы должны были отметить в первую очередь, Герро: их тупость, а не размеры. Для морских операций, вроде «Взойти на яхту и убить всех, кто там находится», големы идеальны. Ещё они незаменимы, если требуется «Встать насмерть в западном коридоре» или же по фронту на поле боя. А вот сложные задачи големам не по зубам, и это обстоятельство полностью нивелирует их высочайшие тактические характеристики.
– Нужна другая система управления, – пожал плечами Герро и удостоился от собеседника одобрительного взгляда:
– Вы смотрите в корень, капитан. Либо нужно разработать новый мозг, либо новую систему управления. И как раз сейчас я над ней работаю.
– Поздравляю.
– Пока не с чем. – Шарге вновь повернулся к «Сабине», прищурился и произнёс: – Кажется, они доплыли.
– Время пошло. – Капитан улыбнулся и нажал на кнопку секундомера. – Готовьте сотню, Винсент.
– Я уже придумал, как её потратить.
– Ха, ха, ха.
И получилось так, что деланый смех на «Чёрном абрисе» стал своеобразным сигналом для ворвавшихся на «Сабину» големов.
– Ха, ха, ха!
И весёлые возгласы начали сменяться воплями ужаса и криками о помощи такой силы, что они легко перекрывали льющуюся из динамиков музыку. Один вопль. Другой. Третий… Мужчины их не считали и не комментировали. И мнениями не обменивались, предпочитая слушать музыку резни в суровом молчании. Они не испытывали угрызений совести и не жалели несчастных пассажиров «Сабины», они просто ждали, прекрасно, во всех деталях представляя, что сейчас творится на роскошной яхте.
Как льётся кровь…
Как льются слёзы…
Как заходятся в крике обречённые, не способные ничего сделать люди…
Как кто-то прыгает за борт, надеясь отыскать спасение в воде, и как легко и непринуждённо догоняет его невысокий, похожий на карлика воин… И бьёт. И тут же возвращается на борт, чтобы продолжить убивать на ставших скользкими от крови палубах «Сабины». Не зная жалости. Не зная усталости. Пятьдесят дюймов искусственной плоти и предельно простого, строго подчиняющегося хозяину разума. Пятьдесят дюймов ловкости и силы. И два мачете на каждого: Шарге хотел настоящий абордаж, с клинками и кровью, а потому намеренно не выдал големам огнестрельное оружие.
– Я даже отсюда чувствую запах крови. – У Герро раздулись ноздри. – Соль и кровь… Вы даже не представляете, Винсент, как великолепен сей изысканный аромат для настоящего ценителя.
Ответом стала лёгкая улыбка.
А фоном – крики, крики, крики… Затухающие и ещё полные сил, яростные и жалобные, тоскливые, охваченные отчаянием и безнадёжностью крики…
Быстрые големы разили пассажиров снизу, уверенно целясь в бедра и пах, в артерии, именно этим и объяснялось обилие крови, запах которой растревожил Герро. А ещё ему нравились многочисленные крики: големы не добивали несчастных, наносили ужасающие раны и оставляли умирать, торопясь на поиск новых жертв, и теперь тишину океана тревожили не взрывы, а стоны тех, кому пока не повезло умереть или потерять сознание.
– Малайцы, будем откровенны, менее хладнокровны, – признал капитан. – Я уж не говорю о филиппинцах.
– Рад, что вы по достоинству оценили моих скромных помощников, – рассмеялся Винсент.
– Ещё не оценил, – поднял указательный палец Герро. – Яхта…
И в этот самый миг один из прожекторов «Сабины» отыскал «Чёрный абрис» и луч упёрся в корму пиратской шхуны. А крики, во всяком случае, самые громкие, стихли.
– Яхта ваша, капитан Герро, – спокойно произнёс Шарге. И посмотрел на часы: – Четыре минуты и четырнадцать секунд, вы проиграли мне сотню.
– Отдам, когда продадим товар.
Мужчины рассмеялись.
– Кстати, я приказал големам взять пленных, – небрежно сообщил Винсент. – Три штуки. Достаточно?
– Вы предусмотрительны, – медленно проговорил Герро. – Спасибо.
– Оставьте, капитан, – махнул рукой Шарге. – Маленькая дружеская услуга… Впереди нас ждут весьма интересные дела, и вы должны быть в форме.
* * *
– Твоё здоровье! – провозгласил Кольдер, поднимая стакан с какой-то безалкогольной на вид, но при этом пахнущей виски жидкостью. – Твоё здоровье!
– Моё что? – не понял Уэрбо.
– Здо-ровь-е! – по слогам повторил де Бер.
Икнул и тряхнул головой, подтверждая, что не ошибся.
– Это как? – не понял собеседник.
– Это «health» только по-русски, – сообщил уставший Рикки.
– Не «health», а «the health», – уточнил въедливый Вернон.
– Не обращай внимания, он слегка не в себе.
Кто произнёс эту фразу, осталось невыясненным. Впрочем, в этот полночный час многое терялось, расплывалось и оставалось неразборчивым, а потому такая мелочь, как авторство бессмысленного замечания, никого не задела.
– В общем, за здоровье! – вернулся к главному Кольдер.
– Погоди… – Уэрбо нахмурился, помогая мыслительному процессу напряжённой мимикой, после чего родил на удивление своевременный вопрос: – Ты русский, что ли?
– Ну… Почти.
– В смысле? – окончательно запутался Уэрбо. – Как можно быть почти русским?
И почесал в затылке: поскольку мимических усилий оказалось явно недостаточно, пришлось перейти к прямому массажу головы.
– Я из Москвы. – Кольдер поразмыслил, припоминая различные важные подробности и действующую легенду, после чего уверенно кивнул: – Да, я русский.
И хлебнул из стакана. Надеялся на ледяной чай с лаймом, а получил крепкую смесь на основе рома, но при этом остро пахнущую виски. Однако удивления сей факт не вызвал: в заведении настолько всё перемешалось, что аромат мог запросто идти из соседнего бокала. Или же вкусовые рецепторы настолько упились, что отказывались выдавать правильные данные. Или же отказал обонятельный привод…
– За здоровье!
– За православное братство! – с энтузиазмом предложил Уэрбо. В его левой руке де Бер заприметил бутылку коньяка, из которой здоровяк периодически «освежал» содержимое окрестных стаканов. – Русские и сербы – братья навек!
– Ты тоже русский? – Рикки громко икнул. Он был самым нестойким из присутствующих, а потому услышал фразу Уэрбо не полностью.
– Я – серб.
– Это как?
– Балканы.
– Я там не был.
– Ты ещё молод.
– Странное имя для серба, – заметил де Бер.
– Не страннее твоего, – не остался в долгу Уэрбо. – Вы в своей Костроме всех Кольдерами зовёте?
– В Москве, – меланхолично заметил Вернон. И постарался отодвинуть горлышко коньячной бутылки от своего стакана, но получилось только хуже: щедрая янтарная струя переместилась на брюки молодого Дракона.
– В Москве Кольдеров немного, – с внезапно накатившей грустью сообщил Кольдер. – И все мы теперь русские.
Несколько секунд Уэрбо молчал, с любопытством наблюдая за льющимся на бёдра Вернона коньяком, после чего осведомился:
– Что мы будем с этим делать?
А заодно попытался взять под контроль левую руку. И с горечью констатировал, что та часть мозга, которая обычно отвечала за управление конечностью, чрезмерно пропиталась алкоголем и перестала отвечать на запросы.
– Бухать будем, – обречённо выдохнул Рикки. – Твоё здоровье.
– Моё что?
– The health, – объяснил Вернон. – Now.
Уэрбо изумлённо вытаращился на молодого Дракона и почесал стаканом за ухом, пытаясь скомпоновать услышанное в осмысленное. Уставший Рикки созрел для продолжения и подставил под горлышко свой стакан. Кольдер попытался уронить голову на стол, но промахнулся.
Веселье уверенно двигалось к своему апогею.
Но вы ошибётесь, подумав, что начиналась вечеринка скромно. Всего два часа назад шум в заведении стоял не меньший, а может, даже больший, потому что…
– Восемь!
– Не восемь, а девять!
– Девять!
– Ставлю на здоровенного ещё триста!
– Кто из них здоровенней?
– Тот, что слева.
– Нет, тот, что справа!
– Я ставлю на того, кто победит.
– А кто победит?
– Здоровенный русский.
– Здоровенный русский брюнет?
– Здоровенный русский рыжий. Брюнет – Аэрба.
– Аэрба круче!
– Капитан Аэрба!
– Он не проиграет!
– Эрба-Эрба!
– Десять!
– Уже одиннадцать!
Одиннадцать «соточек» рома, сидя друг напротив друга, в прокуренной таверне на окраине Патайи. В одном из тех заведений… А может, просто: в единственном на весь курорт заведении «для своих», в котором никогда, ну или почти никогда не оказывались ищущие пошлых развлечений туристы. В таверне, где за нарочито грубыми столами переходили из рук в руки партии наркотиков, в задней комнате по-крупному играли в покер, девочки изумляли настоящей красотой, поскольку отбирались с предельным тщанием, а вежливые громилы на входе вежливо просили сдать стволы, потому что в приличных заведениях давно перестали посыпать пол опилками, а без опилок чертовски трудно отмывать кровь.
