Меня зовут Зойла - Чики Фабрегат
Лиам и Кина берутся за руки, но увидев, что я заметила их жест, она отпускает его.
– Я вижу, Кина оказалась внимательнее меня и предложила вам поесть. Добро пожаловать домой, Зойла.
– Я до сих пор не уверена, что это мой дом.
– Мир людей – не место для нас.
Может быть, так оно и было. Может быть, я шестнадцать лет искала своё место в мире, которому я не принадлежу, но и здесь я не чувствую себя как дома. Правда, с тех пор как я вошла в туннель внутри дерева, я перестала беспокоиться о своих ушах, потому что мне не нужно их прятать. Теперь я бегаю, не уставая, я залезла на дерево без особых усилий, и мне не нужно постоянно притворяться и говорить словами. Может быть, это и не мой дом, но, по крайней мере, здесь мне не нужно скрывать, кто я есть. Проблема в том, что теперь я не знаю, кто я такая. Я не знаю, что я такое.
– Вы, наверное, устали. Нам лучше пойти спать.
Лиам и Кина проходят сквозь занавес из белых цветов и исчезают из моего поля зрения. Герб жестом приглашает меня следовать за ним.
– Я ничего не вижу, – говорю я, – у вас нет факелов, ламп или чего-то подобного? Фонарей?
– Если солнце заходит на несколько часов, это для того, чтобы мы отдохнули. Разве вы, люди, не спите? К тому же здесь об огне не может быть и речи.
Герб обводит рукой окружающий нас лес. Я понимаю, что он имеет в виду, даже если он этого не говорит или не думает. Кроны деревьев соединяются друг с другом так плотно, что почти невозможно отличить одно от другого, а если одно из них загорится…
– Ты быстро привыкнешь, – говорит Герб, пока мы идём по мостам. Все хотят, чтобы я поскорее привыкла к этому месту. Мы пересекли несколько мостов и прошли через несколько платформ. Паутина, по которой они перемещаются, гораздо сложнее, чем мне показалось сначала. Я всё ещё крепко цепляюсь за лианы-перила, которых эльфы едва касаются, как будто это лишь необязательная поддержка, но я и в самом деле чувствую себя гораздо комфортнее, чем ещё некоторое время назад.
Мы подходим к платформе, похожей на платформу Кины, но поменьше. На занавеси из лозы здесь нет цветов, и когда Герб отодвигает её в сторону, я вижу на другой стороне гамак, сотканный из переплетённых ветвей.
– Мне придётся спать там?
– Ты должна извинить нас, мы тебя не ждали, – Герб протягивает мне очень тонкое одеяло, которое также кажется сотканным из листьев и скрученных веток.
Вот что мне предстоит делать с этого момента, пробираться ощупью в темноте, потому что они живут в доисторические времена, спать в кронах деревьев и укрываться листьями, как птица в гнезде? Что дальше, рисовать бизонов на стволах деревьев?
– Нет, Зойла, – отвечает Герб на вопрос, который я, кажется, не произнесла. – Мы скоро подготовим дом для тебя. Но сейчас ты должна отдохнуть. Утром ты всё рассмотришь получше.
Мне стыдно за свои слова, и я прошу прощения. Я благодарю его и заверяю, что всё прекрасно.
Я осторожно устраиваюсь в гамаке и стараюсь не шевелиться. Может быть, я скоро привыкну к этому, или, что было бы ещё лучше, мне не придётся к этому привыкать, но сейчас мне страшно находиться на высоте стольких метров над землей. Я хочу плакать, я хочу найти Лиама и сказать ему, что, может быть, он не является тем избранным, кто спасёт этот народ, что мы, возможно, не сможем ничего сделать. Я просто хочу, чтобы он вернулся домой, чтобы я бежала с ним из школы, спотыкалась на лестнице и смеялась над его шутками в своей голове, не слышными больше никому. Но сейчас меня окружает лишь тишина леса. Какое-то животное крадётся вдалеке. Наконец Лиам желает мне спокойной ночи, где бы он ни спал вместе с Киной. Думаю, где-то на этом моменте я перестала контролировать, кто приходит в моё сознание. Возможно, мне лучше привыкнуть к этому. Я закрываю глаза и отвечаю брату, хотя в глубине души не желаю ему спокойной ночи. Не с ней. Он здесь всего два дня, а кажется, что всю жизнь. Я ещё не успела поцеловаться с Раймоном, а он уже спит с той тощей эльфийкой. Я хочу, чтобы он был рядом со мной, чтобы мысленно утешал меня, как всегда делал, когда что-то шло не так.
Я роюсь в карманах, пока не нахожу плеер Раймона. В нём всё ещё есть заряд. Я надеваю наушники, чтобы убаюкать себя его голосом, снимаю заколку и сжимаю её в руке. Заколка и плеер – это всё, что связывает меня с моей жизнью, с тем, что было моей жизнью до сих пор. Когда я ещё ничего не знала ни об эльфийке, ни о худом парне. Я задаюсь вопросом, почему за все эти годы у меня не появились друзья, почему ничто не связывает меня с бабушкиным домом, кроме бабушки. Но я не уверена, что хочу знать ответ. Я включаю плеер и засыпаю через несколько минут после начала сказки.
Мне снится мама. Я вижу её такой, какой знаю по фотографиям. Приятно чувствовать её рядом. Я слышу голос Раймона, зовущий меня. Я нащупываю плеер. Я не хочу открывать глаза, потому что потеряю образ мамы. Голос настойчиво продолжает звать меня. Я почти сержусь и, не открывая глаз, нажимаю кнопку паузы. Кто-то слегка тормошит меня. Я моргаю и трясу головой, потому что не знаю, сплю я или нет. В нескольких сантиметрах от моего лица Раймон прижимает к губам указательный палец, прося меня вести себя тихо.
Глава 17
У всех нас есть секреты
Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы полностью проснуться. Я снова закалываю волосы, чтобы освободить руки, и следую за Раймоном по мостам к дереву, мимо которого, кажется, я раньше не проходила. Он спускается на землю, и судя по тому, как ловко у него получается, он делает это не в первый раз. Он даже не смотрит, куда ставит ногу или за что хватается, а я колеблюсь перед каждым шагом, царапая руки и лодыжки, так как брюки задрались. Когда он достигает земли, он поворачивается, чтобы помочь мне, и обхватывает меня за талию. Это секундное объятие, гораздо более холодное, чем то, другое. Как будто все решили оставить меня одну, заставить моментально
