Маг по случаю - Владимир Анатольевич Тимофеев
- Ну… да. Помню.
- Вселяться в другое тело – это тоже зачатки или это уровень выше?
- Вселиться в живого, в того, кто сопротивляется, достаточно сложно.
- А в мёртвого?
- В мёртвого можно, но – смысл? У мёртвого нет сознания, его мозг пуст, а тело управляется плохо .
- А если человек жив, но уже без сознания и практически умирает?
- В такого вселиться легче. Обычно так делают начинающие целители… Постой! – глаза у ведьмы расширились. – Ты хочешь… – она мотнула головой в сторону пилотской кабины, – вселиться в кого-то из них?
- Да. Хочу. Я собираюсь вселиться в сознание умирающего пилота и так или иначе заставить его посадить самолет. Поможешь?
- Да, но…
- Что но?
- Ты не умеешь.
- А ты научи?
- Как?!
- Не знаю, – пожал я плечами. – У вас же наверняка есть методики.
Лара ненадолго задумалась.
- Да. Методики есть. Только, боюсь, они тебе не понравятся.
- Плевать. Я не кисейная барышня. Понравится, не понравится, главное, чтобы работали.
Глаза ведьмы опасливо сузились:
- Ну, хорошо. Я тебя за язык не тянула. Сейчас ты получишь то, что заслуживаешь, за что я сама убила бы тебя без раздумий.
Ответить я не успел. Через секунду моя голова словно бы взорвалась от обрушившегося на неё яростного потока мыслей, воспоминаний, картинок…
Парк. Вечер. Мы с Ирой идём по дорожке. Горят фонари, шелестит ветер, шуршит под ногами листва. Я говорю, говорю, говорю. Она слушает, слушает, слушает. Слушает и постепенно оттаивает…
Мы стоим на балконе и смотрим вдаль. Светятся окна домов, колышутся кроны деревьев, в небе сверкают звезды, полная луна висит над землей, словно волшебный маяк. Ира стоит рядом. Я ощущаю её каждой клеточкой и чувствую себя абсолютно счастливым…
Я просыпаюсь, откидываю одеяло, встаю, собираю разбросанную по полу одежду. Ира прильнула к подушке и тискает её во сне, словно игрушечного медведя. Вздыхаю и, скрепя сердце, приступаю к сеансу «магического внушения». Теперь, когда Ира проснётся, она будет думать, что ничего не было, что всё это был только сон…
Ира сидит за столом и крутит в руках смартфон, все еще сомневаясь, звонить или нет. Потом всё же решается и набирает знакомый номер. Она звонит жениху, с которым поссорилась накануне…
Подъезд многоквартирного дома. Седьмой этаж. Напротив лифта, перед дверью в однушку стоит парень с букетом цветов. Его рука тянется к кнопке звонка, но вдруг останавливается на полпути. Выглянувшая в холл соседка – бабушка божий одуванчик – с заговорщицким видом манит парня к себе…
Соседская квартира. Ирин жених с потемневшим лицом рассматривает «шпионские» кадры, снятые бабушкиным видеодомофоном. Вот мы с Ирой поздним вечером заходим в её квартиру. Девушка на картинке радостно улыбается. Вот ранним утром я выхожу наружу. Удовлетворенный, довольный, насытившийся…
Квартира Иры. Её жених вне себя. Он что-то кричит ей в лицо, что-то обидное, злое. Потом швыряет на пол цветы, разворачивается и уходит. Громко хлопает дверь. Девушка, закрыв руками лицо, бессильно опускается на диван. Её плечи сотрясаются от рыданий…
Вечер. Ира стоит на балконе. Её руки дрожат, по лицу текут крупные слёзы. Перила, на которые опирается девушка, кажутся такими непрочными, ненадежными, хлипкими. Внизу – темнота. Спасительная. Безмолвная. Стоит только качнуться вперёд, и она сразу решит все проблемы.
Картинка приближается. Я вижу ауру девушки. Она не цветная, Ира – обычный человек, не маг, но она светлая, очень светлая. Яркие огоньки играют и переливаются, соревнуясь со светом полной Луны. Потом аура неожиданно начинает темнеть, словно бы что-то чёрное, злое пытается её поглотить. Темные щупальца тянутся вверх, как стебли ядовитых растений, опутывающих здоровое и чистое дерево.
Я уже знаю, что сейчас будет, но сделать ничего не могу. Ядовитые нити не оторвать, они выскальзывают из моих призрачных рук, их становится больше, светлые огоньки тают, будто падающие на ладони снежинки.
Девушка прижимается к самым перилам и…
«Не надо», – шепчет чужое сознание.
Ира меня не слышит.
Темнота несётся навстречу.
Боль, ужас, отчаяние. Они заполняют собой всю ауру без остатка.
Рвущийся из груди крик обрывается на самой высокой ноте…
Вероятность, что наш роман закончится плохо, составляла почти девяносто процентов.
Я теперь знаю, что это означало. Знаю, что сам превратил эти девяносто в сто…
- Ты как, в порядке?
В голосе ведьмы чувствуется озабоченность.
Я смотрю на неё невидящим взглядом. Перед глазами лишь чёрная ночь и зло, которое сам сотворил.
- Я хочу умереть.
Даже не знаю, слышит она меня или нет.
- Отыщешь печать, умирай сколько хочешь, а пока нефиг, – фыркает Лара.
Всё-таки слышит. И, похоже, довольна.
Выжала из меня всю душу и радуется. Одно слово – ведьма.
- Ауры видишь?
Я с трудом отрываю голову от подголовника. Осматриваюсь.
- Да. Вижу.
- Какие они?
- Как коконы. Из ниток.
- Попробуй раздвинуть их и залезть внутрь.
Пробую.
- Не могу. Слишком плотно увязаны.
- Найди, которые тоньше и реже.
Ищу. Вот эта аура вроде потоньше.
Суюсь внутрь и… меня буквально выбрасывает наружу.
- Женщина, – комментирует Лара. – Ищи мужиков.
Ищи. Легко сказать, да нелегко сделать. Но я пытаюсь.
Отличия, действительно, есть. У мужчин ауры более контрастные. Женские – мягче.
Опа! Кажется, получилось.
Товарищ попросту спит, его аура еле светится.
Неспешно выбираюсь из чужой головы и тянусь сознанием дальше, к кабине пилотов.
На полу, в том месте, где лежит командир «Эйрбаса», колышутся всего два десятка нитей. Тусклые, готовые в любую секунду погаснуть. Проникаю сквозь них без труда.
Да уж, тяжело пришлось мужику. Демон его хорошо приложил. Но не убил. И это самое главное.
Осторожно начинаю наполнять ауру летчика жизненной силой. Это несложно. Любой, кто когда-нибудь имел дело с магией, сумеет это проделать. Другой вопрос, что силы «целителя» тоже не беспредельны. Поэтому если переборщишь с передачей энергии, умрешь сам…
- Николай Викторович! Николай Викторович!.. Девочки! Он очнулся! – слышится сквозь затуманенное сознание голос какой-то из стюардесс.
- Что?.. Что случилось?.. Где я?.. – глухо бормочет оживающий на глазах лётчик.
Или это я бормочу его голосом? А, впрочем, неважно. Главное, что теперь у нас есть тот, кто на самом деле сумеет посадить самолет. Профессионал с налётом больше четырёх тысяч часов. Опытный командир, которому с лёгкой душой можно доверить судьбу двух с половиной сотен ничего не подозревающих
