Линия ночи - Андрей Павленко
Капюшон твари, обгоревший с одной стороны, откинулся, и взору Игоря открылась отвратительная харя. Черная голова, покрытая то ли морщинистой кожей, то ли короткой шерстью. Вместо рта и носа – короткий вертикальный клюв, в котором роль роговых пластин играли расположенные боком лиловые человеческие губы.
Глаза почти человеческие, карие, только совершенно круглые, без ресниц, располагались на уровне щек.
Игорь с отвращением, напополам смешанным с любопытством, пожирал глазами необычное зрелище.
Тварь, несмотря на всю свою невероятную физическую силу, клекотала, пытаясь цепкими пальцами схватить мужчину за руку, и в то же время отдергивала их, словно боясь обжечься.
Мужчина пристально смотрел на извивающееся в его руке существо.
– Зачем? – произнес он звучным голосом одно-единственное слово.
– Это он! Он убил Валеру! – хрипло сказал Игорь, вставая на ноги и указывая пальцем на пленника.
Существо тонко захрюкало, очевидно, смеясь.
Мужчина бросил взгляд вниз, сразу поняв, в чем дело.
«Реактор!» – мелькнуло в голове у Игоря.
Неуловимым движением мужчина легко швырнул убийцу на середину зала.
Монстр успел пролететь половину расстояния, когда произошел взрыв.
Игорь вскинул руки, пытаясь уберечь лицо, и на циферблате «Электроники» мелькнули освещенные мрачным заревом цифры «01:23».
Воздух вокруг него сгустился, превращаясь в прозрачную стену.
Земля дрогнула, и пол вывернулся наизнанку. Снизу совершенно бесшумно, и оттого еще страшнее, вырвался странный багровый свет.
Нарастающее давление низким хлопком смяло прочнейшее перекрытие, словно промокашку. Потолок исчез, и в центральный зал четвертого энергоблока заглянули безразличные звезды. Заглянули и исчезли, растворившись на фоне огня.
Многотонные машину и мостовой кран разорвало в клочья и с лязгом выбросило наружу.
Металл галереи повело в стороны, но то место, где находились Игорь и мужчина, осталось целым.
Совершенно невредимый, Игорь стоял посреди огненного хаоса и заворожено смотрел на происходящее, машинально отмечая, что происходит.
Благодаря неизвестному спасителю он уцелел во второй раз.
Пар вырвался на свободу, и вся активная зона реактора сразу и полностью обезводилась. Последний шанс раскаленным водяным облаком ушел в ночное небо.
Охлаждать реактор больше было нечем.
Игорь вдруг вспомнил о цилиндре – второй бомбе, оставленной внизу.
Мгновением спустя произошел второй взрыв.
Активная зона реактора частично расплавилась, а частично перешла в газообразное состояние.
Неизвестно, какова была начинка того бревна, но судя по всему, она явно способствовала взрыву, если не усилила его!
Игорь видел, как мужчина, сжав кулаки и скалясь от напряжения, пытался удержать исполинский огненный кокон, наполненный смертью.
Но остановить ядерный взрыв, это совсем не то, что подчинить себе обычное пламя.
Огненный столб вырвался наружу, рассыпавшись яркими живыми брызгами.
Мужчина, очевидно, не в силах справиться со взбесившимися атомами, в отчаянии сделал рукой неуловимый жест. Игорь почувствовал, что проваливается в темноту.
Последнее, что он увидел, как его неведомый спаситель, раскинув руки и запрокинув голову, словно поглощает потоки чудовищной энергии, очевидно, пытаясь не пустить их в небо, где они начнут свой погребальный танец.
Несколькими секундами позже Игорь ощутил себя лежащим на земле. Откуда-то слева шел низкий басовитый гул.
Четвертого блока больше не существовало. Вместо него, освещенная багровым заревом, безлико таращилась рваная дыра, исторгающая пламя.
Мужчина не справился.
* * *
Несколько раз Игорь пытался встать на ноги, и падал. В голове гудело, плыло. Уши были словно набиты ватой – заложило от грохота. Земля тряслась под ногами, а может, это последствия контузии?
Он осмотрелся, сидя на холодной земле. И сколько прошло времени, с того момента, как он покинул зал, неизвестно.
В нескольких шагах поблескивала водная гладь канала. В темном зеркале отражалось огненное зарево, частично скрытое ветками деревьев. Словно горит соседский сарай с сеном, как в далеком-далеком детстве.
Но, к сожалению, все было куда хуже!
Игорь пошатываясь, встал, и хватаясь руками за торчащие из земли корни, стал подниматься вверх по откосу.
Темные до этого дома стали просыпаться, вспыхивая огоньками окон. И хотя сейчас была самая, что ни на есть середина ночи, наступало печальное утро.
Самое страшное утро.
Игорь помотал головой и прислонился к стволу дерева, чтобы отдышаться. Он никак не мог уложить картину происшедшего в голове.
Каким образом он здесь очутился? Кто такой этот мужчина? Десантник? Ученый? Что это за стекло, которым он закрыл Игоря? Силовое поле, должно быть, о котором пишут в книгах писатели-фантасты? А ему самому, выходит, огонь был нипочем? И что же с ним стало, он погиб?
Наверное, погиб. Будь ты даже в метровой толщины свинцовом костюме, и окружи себя хоть десятью полями – с атомом шутки плохи! Мужчина его спас, чтобы самому погибнуть в огненном смерче, устроенном этими чертовыми птицами!
Или это никакие не птицы, а всего лишь хорошо тренированные люди, нацепившие необычные дыхательные маски и когти – когти, наподобие, как у монтеров, чтобы лазать по стенам!
Игорь покачал головой и пошатываясь, побрел через темную поляну к дороге, на ходу снимая изрядно испачканную куртку. От радиации она не защитит, а таскать на себе тряпки, уже получившие первичную дозу, ни к чему!
Если вспомнить все лекции по гражданской обороне, то сейчас он должен был бежать как можно дальше от станции, против ветра, прикрываясь деревьями или домами.
Да, должен бы.
Но там остались товарищи. Несомненно, жертвы есть. И еще будут. Валера Ходемчук первый. Но долг комсомольца и советского человека – сделать все, чтобы их количество было минимальным.
Да и найти тело того мужчины. Когда все остынет. Чтобы предать его земле со всеми почестями.
Неожиданно снизу подкатило, и Игоря вырвало. В животе бурлило, словно он поел на ужин карбиду, и обильно запил водой.
Рвота принесла облегчение, но ненадолго.
Он отдышался, вытер рот и едва сделал несколько шагов, как все повторилось. В голове вертелась одно и то же слово: «Кальмары». Он представил себе этих кальмаров – такие огромные, размером с кошку, помесь рака и таракана, и ползут, ползут, переваливаясь на восьми мерзких, паучьих лапах, и шевелят усами.
Как эту дрянь можно есть? Вот огурец, это другое дело.
Его снова вырвало. Нет, огурец это тоже не особо. Они сейчас сплошь – нитриты да нитраты. И пестициды всякие. Сейчас бы кружку свежего, холодного молочка, глядишь бы, и полегчало.
Живот горел. Стали щипать глаза и лицо.
Игорь глубоко вздохнул, собираясь с мыслями и шатаясь побрел вперед, тря кулаками глаза, и по дуге сворачивая налево.
Потом опять вырвало.
Да что ж такое,
