Море волнуется два… - Елена Свободная
— Понятно, — протянул представитель некоторых, улыбаясь во все свои не внушительные клыки. — А несчастные случаи с начальниками тайной службы у вас тут случались?
— Конечно, нет, — снисходительно потрепав его по плечу, хмыкнул Иммераль. — Настолько сумасшедших даже я не встречал.
— Хм, — Алекс снова улыбнулся. — Все случается в первый раз... Я в своей работе разное видел. И с лестницы падали, и шею сворачивали. Смотришь на них в морге и думаешь: власть, сила, деньги, женщины... а смерть — так случайна и нелепа... м-да...
— Мальчики, по машинам! — дала команду Лилит и, обняв Кали, бодро прошагала к распахнутой водительской двери пикапа.
Николетта двинулась вслед за стихийницей так и не проронив больше ни слова. Я невольно проследил за девчонкой. Что вообще у нее в голове твориться? Грустит? Пытается разобраться, что происходит? Да какое мне вообще дело!
Я уже было сделал шаг в сторону кабриолета, когда вампир коснулся моего плеча.
— Надолго не задержу, — быстрым шепотом начал он. — Насколько ты хорош в своем деле?
— В каком? — насмешливо бросил я и тут же восхищенно присвистнул, понимая, что он, кажется, всерьез рассматривает вариант ликвидации Аарина Икиеля. — Ты серьезно?
— Еще как, — кивнул вампир. — Или он тебе чем-то особенно дорог?
Первая мысль была о том, что авансом мне глава эльфийского преступного мира заплатил только половину. Поразительно, какая чушь приходит на ум.
— Тебе говорили, что ты ненормальный? — на всякий случай уточнил я.
— Неоднократно, — выпуская мое плечо и разворачиваясь к пикапу, присвистнул Алекс. — А все потому, что я живу так, как считаю нужным, а не так, как диктуют другие!
— А может, потому что ты умудряешься влипать в совершенно невероятные истории? — усмехнулся я ему в спину.
— И это тоже, — подмигнув, согласился этот странный тип, распахивая дверь и запрыгивая на пассажирское сиденье. — Хотя, заметь, выход из них я тоже нахожу!..
Глава 8
Николетта
Интересная получается ситуация, размышляла я, пока машина, чутко повинуясь малейшему движению рук Кали, летела дальше по ночной дороге. То есть даже местные божества не могут определить мое местонахождение, пока не столкнутся лично, как тогда, на берегу. Сделав мысленную пометку постараться не попадаться им лишний раз на условные глаза, я украдкой покосилась в зеркало заднего вида на ловца.
Мужчина молча смотрел в окно, размышляя о чем-то своем. Интересно, о чем? Что вообще творится у него в голове? Последние сутки выдались такими сумбурными и насыщенными, что можно только удивляться тому, что меня что-то интересует, кроме сна.
Монотонный пейзаж за окном, странная, но ритмичная, тихая музыка, которую Кали включила, видимо, чтобы не уснуть за рулем — все настраивало на романтический лад. В голову упорно лезли воспоминания обо всех этих случайных прикосновениях, его странные взгляды, запах моря от его кожи и волос...
Я упрямо поджала губы и тряхнула головой. Так можно много до чего домечтаться, а фактически, я так ничего и не знаю о нем настоящем. Вряд ли стоит всерьез воспринимать те истории, которые я слышала от него во сне. Про их законы, данные им Океаном, про ту жизнь, которая у него была до того самого проклятия, про родовой замок на высокой скале, глубоко врезавшейся в океан... Как в моем недавнем сне, например. Хотя в этот раз замок выглядел совершенной нежилой грудой камней, очень хорошо иллюстрируя одиночество владельца.
В груди сжалось, а в голове окончательно воцарился сумбур и хаос. Трудно быть современной рациональной женщиной, обеспечивающей свое существование и принимающей взвешенные решения, если хочешь новое платьишко и на ручки. Причем на вполне конкретные. Украдкой вздохнув, я попробовала усилием воли попробовала вернуть мысли в конструктивное русло.
Примерно к вечеру следующего дня мы доедем до небольшого городка на границе с Древней Пущей. Как он называется я, конечно, забыла, но в данной ситуации это было и не слишком важно. А вот то, что там меня вполне могут поджидать наемники эльфийского криминального авторитета — очень и очень. Кстати, а как они поймут, что я — это я?
— Кем, — пользуясь возможностью, я обернулась к пассажирам и легонько коснулась руки ловца.
Он ожидаемо вздрогнул, но перевел на меня совершенно не сонный, просто усталый взгляд. Я замешкалась, а он вопросительно приподнял брови. Габриэль уже видел десятый сон, а Кали мурлыкала себе под нос очередной трек, играющий из динамиков, и совершенно игнорировала присутствие пассажиров.
— Кемстер, — повторила я, убедившись, что завладела его вниманием, — а этот... Икиель или кто там тебе передал заказ на меня, как-то объяснил, как я выгляжу или понадеялся на чутье ловца?
На моих словах о заказе он поморщился, но склонился поближе. От волос Ловца так притягательно пахло морским ветром, что сосредоточиться на том, что он говорил, удалось с трудом:
— У наемников есть твое изображение, — тихо начал он, — не думаю, что связной сделал для меня исключение. Плохое, мелкое, невнятное, но они знают, как ты выглядишь. По крайней мере, Готлиб тебя на нем узнал легко.
Я тяжело вздохнула. Такая осведомленность противника огорчала и существенно усложняла дело, но, может, дело в том, что Готлиб видел меня на протяжении шести лет практически каждый день?
— А они могут почувствовать, что я — марена? — мозг наконец-то переключился и смог выдать дельную мысль. — Просто я в себе никаких изменений не чувствую, но вдруг там какая-нибудь магия активировалась... или еще что-то... По каким-то признакам те же эльфы признали во мне дочь Океана...
Кемстер посмотрел на меня внимательным долгим взглядом, а я машинально облизнула губы. Как же не вовремя все эти чувства, отключающие рациональность и мозг! Меньше всего мне сейчас хотелось думать и строить планы... Конечно, я понимала, что та же Лира позавидовала бы одной возможности влюбиться, но не тогда же, когда главная задача — просто выжить! Держать себя в руках получалось лишь от части — все-таки обстановка в кабриолете была излишне интимной. Да еще и бабкино радио разразилось какой-то явно романтичной музыкой.
С одной стороны, нет ничего страшного в том, чтобы объясниться первой. В конце концов, я взрослая женщина, что бы об этом не думали в этом мире. Мне уже слишком давно не восемнадцать и, уж тем более, не шестнадцать. Впрочем, я и
