Поступь Хели - Ирина Итиль
– Как рана?
– Болит, – не мигая, ответил он. «Конечно же, болит», – мысленно стукнула себя по лбу Локи. – Как-нибудь переживу.
– Я не извиняюсь.
– Я не жду извинений.
Они немного помолчали. Ветер посвистывал между рассохшимися досками. Локи увидела, как в углу трепещет свежая паутина.
– Ты из Хеймдалля? Ангейя – это аристократическая фамилия? – Тобиас спросил так, будто ему действительно было интересно.
– Моя родня оттуда. Я родилась в Свободных землях, в Лофте.
– Неприметный городишко. Обычный.
– Ты был там? – Локи пропустила мимо ушей подколку.
– Однажды. Погода была скверная.
– А…
Тобиас вытянул ноги и уставился на свои ботинки.
– Люди были дружелюбными.
– Приму это за комплимент.
– Атака слева у тебя провисает. Отработай ее.
– Да знаю я! – огрызнулась Локи, а потом хитро глянула. – Но тебе хватило.
Он улыбнулся и величественно кивнул, будто бы признавая раунд за ней. Они замолчали. Локи обняла катану и откинулась на рюкзак, следя за тем, как паук в углу медленно плетет паутину.
Прошел час или два, крыша, застеленная поредевшим шифером, накалилась, и спать от духоты стало невозможно. Опухшая ото сна Даану отхлебнула воды, отдала Ангейе и вздохнула, собирая волосы. Ки разминал плечи.
– Думаю, вы ждете, что я все расскажу? – прохрипел Тобиас внезапно осипшим голосом. Ангейя вскинула голову: как бы не простыл от скачков в Утгард.
Локи чуть кивнула и протянула ему воду.
– Во имя всех духов! – фыркнул Тобиас и с удовольствием сделал большой глоток. – Это все так смешно! Гляньте на нас! Сварта, турс, аристократка-ас со способностями сверхвардена! И я, хельхейм.
– Болтаешь много, хельхейм, – бросил Ки. Его посеревшее от усталости лицо покрывал слой пыли, прореженный дорожками пота, но он невозмутимо расстелил куртку и разобрал револьвер, чтобы почистить.
– Ты спрашивала, где находится Идаволл, – Валецкий обратился прямо к Локи, игнорируя турса. – Но точнее будет, не «где», а «когда». Идаволл – это будущее не только для Джона Смита, Асгарда или Хели, но для всего Игга.
– О чем ты?..
– Идаволл будет первым городом Утгарда! – торжественно прошептал Тобиас. Глаза его лихорадочно загорелись, дыхание участилось не только из-за жара. – Представьте себе: если люди Игга переселятся в Утгард, то «проблема Новака» исчезнет!
– Проблема чего? – переспросила Даану.
– Учиться надо было, козочка, – назидательно хмыкнул Тобиас. Локи предостерегающе шикнула на скривившуюся сварту. – Альбер Новак, философ Муранского университета, лет сто назад говорил, что если трещина расколет Вседрево пополам и Игг оторвется от ветки в небытие, то нужно переселиться в Утгард, надежно закрепленный на теле его…
– И при чем здесь Идаволл? – нетерпеливо протянула Локи.
Тобиас откашлялся.
– При всем. Только такие, как ты, Локи Ангейя, могут перекроить Утгард и сделать его пригодным для жизни. – Не видя на их лицах должного почтения, Валецкий продолжил: – Последний раз я получил письмо из Кромежника. Не думаю, что Джон Смит успел перевезти все оборудование.
– Кромежник, значит. Отлично.
Ки торопливо развернул свою испещренную пометками карту.
– Пройдем через Щиты Нуады по Водному тракту, – предложила Даану, заглядывая ему через плечо. – Там попробуем поймать машину или, если получится, сядем в автобус, но они сейчас редко ходят.
– Сколько идти пешком до Водного тракта?
– Мы с отцом управлялись за пару дней, но тогда я был маленький.
– Тобиас ранен, – напомнил Ки.
– Давайте бросим его здесь! Все равно больше он не расскажет.
– Даану, – простонала Локи, – кому, как не тебе, знать, что гейсы должны выполняться.
Сварта выпрямилась во весь рост и с отвращением осмотрела свой цваральгский комбинезон.
– Сворачиваемся, – Ки подхватил карту, на ходу собрал револьвер и заткнул за пояс.
– Мне надо переодеться. В этой штуке ужасно жарко. Собирайтесь, я сейчас.
Ки и Локи подхватили вещи, отвязали Тобиаса и спустились. Даану слезла через пару минут, облаченная в коричневые брюки и темно-бордовую рубашку. Тяжелые рабочие ботинки она оставила, а комбинезон предусмотрительно свернула и положила под кусты, чтобы никто не смог его найти.
– Сейчас мы доберемся до убежища Райдера, переночуем, а там – обсудим, как попасть в Кромежник, – сказал Ки. Потом взглянул на Валецкого. – Может, развяжем его? Куда он убежит? Обратно в «Цваральг»?
– Я против! – моментально отозвалась сварта, заправляя за пояс духовник и подтягивая лямки рюкзака.
– Ты прав, – чуть подумав, согласилась Локи, вынула катар и разрезала веревки. Валецкий принялся растирать запястья. – Даану, оружие ему не давай и глаз не спускай.
– Уж поверь, не спущу, – пробормотала она, злобно щурясь.
Глава 4. Хозяйка озера
Щиты Нуады состояли из четырех больших озер и трех маленьких, названных каким-то шутником по цветам радуги. Основная дорога вела от Миддарка в горы, огибала водоемы с севера и осторожно подбиралась на юг к Вратам Модгуд, а Водный тракт, древний путь турских кочевников, шел прямиком через многочисленные быстрые реки. Система из прогнивших подвесных мостов, деревянных настилов и проржавевших барж позволяла либо сэкономить пару дней пути, либо закончить свою жизнь кормом для рыб. Двенадцать каменных идолов когда-то изображали различных животных, а теперь, обточенные дождем и ветром, походили на груду испещренных рунами валунов и взирали на путников с самых опасных мест. Турсы считали, что так духи предков приглядывают за своим народом, но Даану иронично заметила, что груда камней над головой может пообещать лишь быструю милосердную смерть.
Крупных животных люди из Озерной страны выселили, но вот птицы были повсюду. Большие, гордые, изящные, громкие; маленькие, шустрые, звонкие. Они вили гнезда в траве, среди камней и на вершинах острых, зубообразных утесов. Хлопки их крыльев врезались в уши песней ветра, голосом звезд и шепотом тумана. Болотный призрак – серая опасная тварь с острым клювом и шпорами на лапах – ночами заводила тоскливый, загробный разговор с соседями в высокой траве. Голоса чудищ отражались от воды, взмывали ввысь и резко обрывались, словно очерчивали границу Озерного края.
Путники шли по раскисшей от паводка глинистой дороге, шириной ровно такой, чтобы разъехалась пара фургонов. Редкая каменная крошка и обломки кирпичей не давали утонуть в грязи, но замедляли, заставляли спотыкаться и ворчать. Ненасытная молодая мошкара, покинув заливные луга, тучами атаковала из зарослей, лезла в уши и глаза, кусала нос и фаланги пальцев. Через два часа влажная парилка, которой была дорога, стала сырой промозглой могилой. Закат кратко мигнул над горами и скрылся за смурыми остриями.
Ки, взявший на себя
