КОМА. 2024. Вспоминая Джорджа Оруэлла - Изольда Алмазова
Все окружающее заползало в подсознание вопреки моему желанию и намертво застревало в нем, чтобы в дальнейшем заставить меня сделать то, чего я не планировала, совсем не хотела и, по правде сказать, даже не ожидала.
– Я так понимаю, что теперь суббота у вас рабочий день? – задала я подруге, как мне казалось, совершенно нейтральный вопрос. На самом деле наше молчание уже начало затягиваться и необходимо было о чем-то говорить. А еще я всеми фибрами своей души хотела отвлечься от навязчивых и странных мыслей и вопросов, которые вновь атаковали мой разум.
– Да, – просто ответила Мара, – но по субботам мы работаем до трех. А в воскресенье у всех выходной.
Мы вышли к набережной. Широкая река была одета в гранит. Ни тебе песчаных пляжей, ни поросших травой или ивняком высоких берегов. Редкие баржи и прогулочные катера лениво проплывали мимо смотровой площадки, на которой мы нашли свободную скамейку и присели отдохнуть. И… дроны, выискивающие что-то в темной мутной воде Черной реки.
Мост через реку был и вправду хорош. Своим непривычным ассиметричным дизайном, он чем-то напомнил мне мост, который мы с Олафом видели в Бразилии. Но конструкции моста в Неверске были чуть тоньше и изящнее.
Я с удовольствие вытянула гудящие ноги и нагло закурила.
– Прости, подруга, но я больше не могу терпеть, – устало сказала я и сделала глубокую затяжку.
– А если донесут? – опасливо поинтересовалась Гольская.
– Да и хрен с ними. После того, как мы побывали там, нам уже бояться нечего. Одним прегрешением больше, одним меньше. Какая разница?
Мара деликатно не стала уточнять где это «там», потому что прекрасно все понимала. Она смотрела на воду и думала о чем-то о своем.
Я спокойно докурила сигарету, бросила бычок на чистую тротуарную плитку и вернулась к своей профессиональной привычке задавать вопросы.
– А скажи-ка мне Гольская, почему ваши дети учатся по субботам?
– Ты какая-то странная, Женя. Неужели не понятно? Все работают в субботу. С кем оставить детей, когда родители заняты общественно-полезным трудом? Вот и было принято решение не оставлять ребят без присмотра. Вспомни, мы ведь тоже когда-то учились в субботу, пока нас не перевели на пятидневку.
– Да, было такое…
– А еще… У нас до шестнадцати лет дети не шлындают по улицам без присмотра родителей. И в воскресенье их часто забирают на кружки всякие, факультативы и спортивные соревнования. У нас очень заботятся о здоровье подрастающего поколения. Ты, наверное, знаешь, что у нас много ледовых дворцов, спортивных площадок и бассейнов. Государство не жалеет средств на спорт. В школах у нас строгая дисциплина и порядок. У входа всегда дежурит моповец. А перед первым уроком всех детей и учителей собирают в спортивном зале, и мы поем новый гимн Элитарии, а затем произносим речевку: «Мы любим свою страну! Мы любим Главу Государства!»
– Неужели?
Гольская видимо услышала в моем голосе издевку, поэтому раздраженно сказала:
– Не ехидничай, пожалуйста. Все это не смешно, – и после короткого раздумья, горько продолжила: – Бедные дети не могут и вздохнуть. Мы их почти не видим. А еще нашим детям вживляют чипы стазу после рождения. Мне один знающий человек рассказывал, что еще лет пятнадцать тому назад власти начали негласно вводить младенцам чипы. Представляешь, родители даже не догадывались, что их дети чипированы! Потом, когда информация просочилась в прессу, то был большой скандал. А помнишь… Хотя тебя уже здесь не было… Ну, в общем в какой-то год, прости, не помню в какой именно, ввели ID-карты и когда люди молча проглотили и это, то они обнаглели совсем. И за очень короткий срок чипировали всех в принудительном порядке, потому что с картами было много возни. Ну, а тех, кто отказывался, переводили в ранг отступников. Так появились Лишние. Люди начали прятаться. Сбегали в деревни, в леса, зарывались в землянках. Но их находили и сажали в тюрьмы, а потом переводили в разряд Послушников и все равно чипировали. Но некоторым все же удалось избежать тюрьмы, я думаю. Я надеюсь…
Я посмотрела на подругу и утомленно сказала:
– Мара, может на сегодня уже хватит?
Мара отвела горящий ненавистью взгляд и пробормотала:
– Прости. Действительно пора с этим заканчивать. Если ты отдохнула, то поехали-ка домой. Скоро начнет темнеть.
Домой мы добрались довольно быстро. Нам открыла дверь Лада. Девочка улыбнулась мне и обняла. Я прижала ее худенькое тельце к себе и в моем сердце растеклась любовь и жалость к этой безусловно талантливой девочке, будущее которой было скрыто в густом-густом тумане. Я тут же подумала о своих счастливых, безмерно разбалованных и весьма раскрепощённых отпрысках. Сейчас мне показалось, что я люблю их во сто крат сильнее, чем прежде и испытала прилив неимоверной нежности.
Я поцеловала девочку и спросила:
– Как дела в школе?
– Как всегда скучно и неинтересно, – откровенно ответила Лада и счастливо похвалилась: – Тетя Женя, а я расщёлкала ваш подарок, как орех.
– Умница, я не сомневалась в этом. И я горжусь тобой.
– Мы тоже, – в узеньком коридоре возник Пашка с полотенцем в руках. – Так, девочки, вы, наверное, проголодались. Могу вам сообщить, что я сварил свой фирменный борщ. Быстро мыть руки и за стол!
Приказание Гольского мы выполнили быстро и гурьбой, весело переговариваясь, ввалились в кухню. Павел
