Пункт выдачи № 13 - Михаил Северный
Мы до сих пор смотрели друг на друга настороженно и старались не находиться в одном помещении, но потепление начиналось. Взять даже наш магазин и нашу парочку.
— Я пойду, — сказал Гнилл, — мне направо.
И протянул руку. Я пожал его ледышку и кивнул.
— До завтра, Гнилл.
Он не ответил и пошел прочь. Замер на мгновение, пропуская автобус, поправил шляпу и двинулся прочь в свой Тринадцатый район.
Нашествие демонов
Следующий день. Очередной нудный день на бесконечной работе, если бы не одно «но». В напарники мне отрядили мертвеца. Скучно сегодня точно не будет.
Что тут рассказывать: проснулся, умылся, оделся, позавтракал, полистал свежие новости в сети, наткнулся на рекламу нашей точки.
Улыбающийся парень в кепке и с огромными наушниками держал перед собой огромную посылку, а за плечо его обнимал позитивный, как выходной после тяжелого дня, вампир. Так их называют в народе — особенных с ярко выраженной белой кожей и острыми белыми зубами. Любителей свежей крови и красивых женщин.
«Мы вместе!» — гласила ярко-зелёная надпись.
«Теперь навсегда! Пункт выдачи № 13 объединяет».
И прочая чушь в пафосном стиле.
Вот жеж... Реклама такая реклама. Хорошо, что меня фотографироваться не заставили на обложку.
Слишком ещё болят старые раны и свежи воспоминания о войне. Очень мы старались друг друга уничтожить, чтобы теперь так вот глупо улыбаться с весёлых рекламок.
Был бы я политиком — не сильно бы дружбу несуществующую выпячивал. Осторожнее нужно, мягко, и не нарываясь на озлобление. И люди и особенные ещё помнят. Нужно чтобы поколение сменилось, если не два.
Сейчас нам просто нужно сосуществовать и не нарываться без причины. Уважать особенности друг друга и уметь делать шаг назад. А эта дурацкая реклама. Мне она не нравилась и вызывала плохие ассоциации.
Слишком хорошо я помню бесшумно спускающиеся с небес фигуры в черных плащах. Как они закрывали небо. Как мы попали в вязкое воздушное болото и не могли сделать ни шагу сквозь туман и только беспомощно смотрели, как кусачие впивались зубами в горло товарищей. Я помню холодное дыхание на шее и быстрый укольчик, и желание отдать всю кровь, тому кто стоит за спиной, и другое, плотское желание... А потом неожиданно стрельба, прожекторы и меня отпускают и болото исчезает, отпускает и я свободным падаю на колени, закрываю руками беззащитную голову.
Эх, были времена!
Так задумавшись я и не заметил, что меня ждут у подъезда.
— Не звонишь, — лениво сказал Завозный, появляясь из-за угла, — дал ведь тебе визитку. Скажи что потерял, не обижусь.
Я ускорил шаг в глупой надежде, что полицейский отстанет, но глупость она глупость всегда — и утром и вечером и днём.
— Куда так спешишь? На работу? Этих обслуживать? Притормози.
Он запыхался, но кого это должно волновать? Точно не меня.
— Спешу я, говорю же.
— Присядем, — он вдруг схватил меня за локоть и потянул, — не смотри так грозно. И не нужно дёргаться. Время до открытия шарашки у тебя есть, мне можешь не рассказывать — расписание знаю.
Мимо шли люди, пробегали дети, девочки и пацаны, а я как будто на необитаемом острове оказался, накрытый прозрачной сферой. Взаперти с врагом. Такие ощущения.
— Ненадолго, — буркнул я и всё-таки сел. Коп уселся рядом, кряхча и вздыхая.
— Молодёжь. Раньше слушались беспрекословно, сейчас просить надо. Все вокруг ветераны и ветеранши — куда ни плюнь герой. Ты воевал?
— Немного, — ответил я, — если честно в штабе отсиделся, писарем.
— Ясно-ясно. Рассказывать не хочешь. Я понимаю. Ничего — это легко узнать. Как ты говоришь тебя зовут?
— Вы чего-то хотели? — я начал было подниматься, — истории про войну, это в музей или к политикам. Мне на работу нужно.
— Не суетись. Есть разговор. Точнее просьба.
Я сел опять:
— Ну что же там наконец?
— Помощь нужна. Ты ведь тоже не любишь особенных, я это по глазам твоим вижу. Может они и проиграли, но войну не закончили. Дай слово, что разговор останется между нами.
— Слушайте, не нужно мне этого. Не хочу я ничего знать.
— Ваша точка выдачи. Она резонанс вызвала в разных кругах. Много к вам внимания будет скоро, а из-за вас и к нашему городку. Потянутся всякие сюда. Нехорошие особенные. Политики нечистоплотные и нечистые. Журналисты те же. Блогеры эти...
«Блогеры» он произнес так будто увидел как один из представителей интернет-журналистики навалил кучу посреди дороги.
— И я здесь причем?
— Ваша точка. Она будто сосредоточие зла для одних (нормальных людей) и окно возможности для нечи... особенных, понимаешь? Всякое может случиться. Перевезти могут всякое через ваши посылки, а мы и не узнаем вовремя. А кое-кому отвечать за такое головой и погонами. Только ты можешь помочь, парень... Ну как, Игорь?
— Не понимаю, — сказал я, и собеседник скривился.
— Ты же наш, военный. Ты же защищал нашу страну. А теперь ёрничаешь. Я думал ты свой пацан.
— И что? Не могу я вас понять. Чего вы хотите?
Наверное я тогда уже понял, что мне предлагают шпионить, но хотел услышать своими ушами. И он рассказал.
Мне предлагали внимательно смотреть на посетителей, обращать внимание на то, что они получают, с кем приходят, открывают или нет посылки, — короче «будь бдительным и если что заметишь — звони, вот моя визитка".
— Нет.
— Что?
— Нет, — повторил я, — следить за клиентами не буду. Мы - «клиетоориентированная» компания и слежка не входит в наши задачи. Без обид, шеф.
— Вот значит как.
— Значит так, — согласился я, — могу идти?
— Иди, — прокряхтел коп, — только не болей.
— Что?
Он отмахнулся обиженно и я выдохнув поднялся, думал будет хуже.
***
Мертвец уже ждал меня рядом со входом, одним только видом пугая девчонок. Он просто стоял, подпирая стену у двери и смотрел в одну точку. Когда в этой точке оказался я гнилой наконец оживился.
— Шляпа грязная, вся в мелу. Ты что головой о стену тёрся?
Он снял головной убор, осмотрел и непонимающе посмотрел на меня.
— Шутка. Давай будем открываться.
Как бы то ни было мне придется с ним работать и нужно к напарнику привыкать. Я вздохнул и вставил
