Законы жанра - Сергей Сергеевич Мусаниф

— Может быть, они просто были недостаточно оперативны.

— Не существует яда, который полностью бы выветрился из организма за несколько часов, — сказал Смит.

Но все равно это было как-то не в старом добром техасском духе. Вот если бы Вэнса застрелили из револьвера сорок пятого калибра, я бы особо не удивилась.

— Кроме того, когда мы копнули чуть глубже, то узнали, что два дня назад умер один из ближайших сподвижников Вэнса, и тоже от инфаркта, — сказал Смит. — Конечно, там ситуация менее очевидная, потому что ему было далеко за шестьдесят, но окружающие говорят, что на проблемы с сердцем он никогда не жаловался.

Это было уже слишком для обычного совпадения.

— Допустим, — сказала я. — И как вы полагаете, у кого в руках находится Блокнот?

— У кого-то из лидеров движения «Свободный Техас», — сказал Смит.

И вот что делать? Заявиться к ним в центральный офис и поинтересоваться, кто из них записывает имена своих оппонентов в черную книжку, которую мы потеряли?

— Мы связались с нашим филиалом в Техасе, и они установили наблюдение за офисом и ключевыми фигурами движения, — продолжал Смит. — Но, как вы понимаете, этот метод требует времени. Возможно, куда больше времени, чем у нас есть. Отделение Техаса — уже практически решенный вопрос, и буквально через пару недель он может превратиться для нас в территорию другой страны, что несколько затруднит работу ТАКС.

— Постойте-ка, — сказала я. — Получается, они хотят выйти не только из состава штатов, но и из-под власти теневого правительства?

— Именно так, мисс Кэррингтон.

— И почему же они до сих пор живы?

— Лидеры весьма обстоятельно подходят к вопросам собственной безопасности, — сказал Смит. — Выкладки наших аналитиков показали, что устранить всю верхушку движения невозможно без военной операции, для которой пришлось бы задействовать силы извне штата. А это, даже если речь идет всего лишь о нескольких отрядах спецназа, уже вторжение и повод для начала гражданской войны. То есть, эта попытка может только ускорить то, что призвана предотвратить.

— То есть, мы в тупике?

— Мы в тупике, — признал он.

Прежняя я наверняка бы заявила, что нужно немедленно лететь в Техас, чтобы навести там шороху. Бросить кирпич в центр пруда и посмотреть, какая рыба водится в мутной воде.

Но нынешняя я не могла себе этого позволить. Нынешней мне нужно было вечером вернуться домой к ребенку. Ну ладно, в отель к ребенку.

— Надо отправить людей в Техас.

— Нам известно только примерное местонахождение Блокнота, — сказал Смит. — Очень примерное. Личность владельца нам неизвестна. Что нашим людям там делать?

— Ходить и задавать вопросы, — сказала я. — Разумеется, это должны быть агенты, работающие под вымышленными именами.

— Слишком рискованно, — возразил он. — Это ж Техас, у них и помимо Блокнота есть способы устранять тех, кто им мешает.

— И что вы предлагаете?

— Ждать и действовать обычными методами, не привлекая внимания.

— Мы знаем о двух смертях, — сказала я. — Возможно, их больше. И их станет еще больше в ближайшее время. Они получили Блокнот и пустили его в дело, они не остановятся.

— Еще недавно вы были готовы списать все это на совпадение.

— Но вы меня переубедили, — сказала я.

— Однако, любое взаимодействие со «Свободным Техасом» — это тонкий вопрос, в котором есть и политический аспект, — сказал Смит, включая заместителя директора на полную мощь. — Боюсь, мы ничего не сможем предпринять без консультации с министерством финансов.

— Это всегда так работало? — спросила я.

— Боюсь, что да.

— Хорошо, — сказал я. — Я позвоню министру финансов и… проконсультируюсь с ним.

* * *

Забавно, кстати.

Когда я противостояла ТАКС, ребята представлялись мне монстрами, отморозками, совершенно отбитыми чуваками, которые творили, что хотели и никакой закон им был не указ. А когда я его возглавила, агентство стало казаться огромной неповоротливой и донельзя забюрократизированной машиной, где и чихнуть было нельзя, не получив на это с десяток соответствующих разрешений.

Но я совершенно не разбиралась в текущих политических реалиях, а потому консультация мне была необходима.

Но были у моей новой работы и свои преимущества. В кабинете директора была установлена линия правительственной видеосвязи, и, сверившись со справочником, я набрала номер теневого министра финансов.

Несмотря на ранее утро, Гарольд уже выглядел уставшим. Щеки и подбородок синели щетиной, на лбу залегла пара глубоких морщин, под глазами образовались мешки, и в целом создавалось впечатление, что с момента нашей последней встречи он постарел лет на пятнадцать. А виделись мы всего пару недель назад.

— Доброе утро, мисс Кэррингтон, — вымученно улыбнулся он. — Принимаете дела? Осваиваетесь в новом кабинете?

— Возможно, Черный Блокнот в Техасе и с его помощью устранили Вэнса, — сказала я.

— Черт побери, — сказал Гарольд. — С места в карьер, да? С корабля на бал? Очень в вашем стиле, мисс Кэррингтон. У вас есть доказательства?

— Разумеется, нет.

До меня внезапно дошло, что даже если Вэнса убрали с его помощью, это еще не значит, что и сам Блокнот в Техасе. Человек, вписывающий имена в ежедневник смерти, может находиться в любой точке земного шара.

— Черт побери, — повторил он. — И что вы собираетесь предпринять?

— Мне дали понять, что я ничего не могу предпринять без консультации с вами, — сказала я. — Вот, консультируюсь.

Он задумчиво потер рукой подбородок.

— Техас — это очень щекотливая тема, доставшаяся мне в наследство от Френсиса, — сказал Гарольд. — Боюсь, мой предшественник не уделял ей достаточно внимания, поэтому процесс зашел слишком далеко. Возможно, сейчас он уже необратим.

— А мне-то что делать?

— Черт побери, — сказал он в третий раз. — У вас есть точные сведения о его местонахождении?

— Нет.

— Тогда пока ничего не предпринимайте, — сказал он. — Тем более, что президент собирается ввести туда войска. Для защиты граждан и обеспечения правопорядка.

— Когда?

— Решение уже принято, — сказал он. — Полагаю, все закончится в течение сорока восьми часов. До конца этого срока вам лучше ничего не предпринимать.

— Послушайте, Гарольд, президент, войска, защита граждан — это все важно, я понимаю. Но мы же ТАКС, мы ниже всего этого,