Чехов. Книга 4 - Гоблин MeXXanik
— Браво, — я несколько раз хлопнул в ладоши, и моя помощница смущенно поклонилась. — Лучшей баньши мне слышать не доводилось. Отправляйся домой.
Призрачная девушка обернулась ко мне, изящно поклонилась и растворилась, возвращаясь на место силы.
Я же подошел к хозяйке квартире и поднял оружие, оценив его вес. Прочитал гравировку на стволе: «От Крестовского Острога Ромской Мире за безупречную работу». И пробормотал:
— Хоть где-то ваши таланты оценили по достоинству.
Прошел в угол, где кучей валялись журналы. Выбрал один из них, довольно потрепанный с датой выпуска двухмесячной давности. На его обложке виднелась надпись «Общение одиноких и нуждающихся». Ниже шла приписка «достойные подданные в поисках спутника и спутницы». Как я и ожидал, в разделе «Господа» нашлись колонки с объявлениями, часть из которых были обведены красным карандашом. В разделе «Дамы» в самом конце был вырван клочок, но в единственной уцелевшей строке угадывалось имя Мира. Наклонившись, я выбрал еще несколько выпусков за четверг и быстро пролистал до дамского раздела. В каждом был вымаран один квадратик с объявлением, оставляя лишь небольшую часть, в которой угадывался текст. Я сложил все, собрав из них первоначальное.
«Явись ко мне мужем, другом, товарищем, не моложе 40 лет, пусть ты бедный, обделенный, оскорбленный несправедливым обвинением, но добрый человек. Осчастливлю, согрею твою жизнь. Готова ждать, слать почтою письма и бандероли. Одинокая, интересная. Жажду идеальной любви. Томлюсь душевным одиночеством. Анонимам не отвечу. Цель — замужество. Тайну переписки гарантирую честным словом». Далее следовало уточнение, что писать стоит на почтовое отделение, с доставкой по адресу.
— Ясно-понятно, — пробормотал я и покосился на охающую женщину, которая пыталась подняться на ноги. Но у нее не получалось и она вновь и вновь падала на пол.
Тотемный пень со странным выражением, походящим на удивление, посмотрел на Миру, а потом перевел свои красные глаза на меня. Будто хотел мне о чем-то сказать. Я потянул на себя нить темной силы, и она звонко отозвалась, словно гитарная струна, которую резко дернули. Немало удивленный, я подошел к Мире и наклонился.
— Госпожа Ромская? — позвал я, наблюдая, как кривится лицо хозяйки квартиры. — Вы ли это?
Женщина до того дергалась, а тут замерла и рывком развернула голову, чтобы встретиться со мной глазами.
— Подите вон из моего дома. Я жандармов позову. Жалобу напишу. Звонить буду…
— Жандармов позову я, — перебил я женщину.
— Жаловаться буду, — как заведенная повторяла Мирская, вращая мутными глазами.
— Вас арестуют. Отвезут в острог и посадят в одну из тех тесных камер, которые вам так знакомы. Если повезёт, займете узкую железную койку. Если нет, то спать будете у стены, прямо на бетонном, покрытом ветошью полу.
— Я почетный работник…
— Вы оболгали порядочного человека. Оклеветали Щукина. Но что куда страшнее, вы пытались стрелять в аристократа, Мира. Хотели убить меня из револьвера.
Женщина прижала пальцы к глазам с такой силой, что суставы побледнели от напряжения. Рот ее раззявился, дыхание вырывалось из легких с хрипом.
— Это не я, — внезапно просипела Мира, стаскивая с себя чалму. — Она все делала. Не я.
Я отшатнулся от женщины и прищурился. Полоса ткани развернулась, явив почти лысый череп с клочками криво подстриженных волос. На коже виднелся рисунок, напоминающий зеркально отображенную руну. В это же мгновение я увидел то, что долго было скрыто от моего взгляда. Передо мной был призрак. Он бился внутри клетки живого тела и тянул ко мне свои тонкие длинные руки.
— Одержимая, — восхитился я. — Большая редкость, скажу я вам, Мира.
Одержимость и правда редко встречалась. У человека одна душа, и призрак может либо аккуратно выдавить ее, заменив собой и взяв тело под свой контроль. Но это было рискованно, потому что хозяин мог запросто умереть, а в покойника вселиться бы уже не вышло. Ещё дух был способен сосуществовать с душой человека в симбиозе. Изредка заменяя ее, и делая из носителя марионетку.
Призрак разевал рот в беззвучном крике, я же внимательно рассматривал женщину. Если дух уничтожил ее душу, изгнание запросто может прикончить Миру. А убивать ее я не хотел.
К моей великой удаче, душа у Ромской все же была. Маленькая, неказистая, но какая уж есть. Я довольно кивнул и поставил тотемы. Вызвал призрака-пирата. Хорошо бы подстраховаться и призвать ещё одного бойца, но рисковать я не хотел. Затем создал "Фонарь Харона", и тонкая ниточка силы потянулась к призраку.
Тот жадно принялся впитывать темную энергию, я же ждал, пока она подействует. Долго ждать не пришлось. Призрак быстро опьянел и потерял чувство самосохранения. Рванулся из тела, я же бросил ещё одну нить, связал его и дёрнул на себя. И дал команду пирату:
— Руби.
Миньон шагнул к призраку, взмахнул саблей и перерубил противника пополам. И тварь истаяла, растворившись в воздухе.
На всякий случай я снова зажёг фонарь Харона, но комната была пуста.
Я довольно вздохнул, отпустил миньона и отменил тотемы. Сел в кресло и принялся ждать, пока лежавшая на полу Ромская придет в себя.
Мира пришла в сознание через несколько минут. Резко жадно вздохнула, словно вынырнула из воды. Села на полу. Растерянно провела ладонью по голове и охнула.
— Какой стыд, — простонала она и схватила было свою старую чалму, а потом резко отбросила ткань прочь. — Я долго не понимала, что со мной что-то не так. Поначалу эта тварь не высовывала свой нос и тихонько спала на самом донышке моей души. Лишь иногда давала о себе знать. И мне стало казаться, что это часть меня самой.
Я протянул женщине стакан воды, и она с благодарностью его приняла. Зубы застучали о край емкости, и часть жидкости пролилась на футболку. Утерев губы рукавом халата, Мира протянула мне ладонь, а потом опомнилась и попыталсь ее отдернуть.
Но я успел схватить ее за запястье и потянул на себе. Потом бережно обхватил за плечо и помог сесть в кресло.
— Спасибо, — робко произнесла Ромская и осмотрелась. — Как же здесь… странно.
— Что именно? — мягко уточнил я.
— Я бы никогда не выбрала такой мебели, — пояснила женщина и вновь пригладила череп. — Это ужасно…
Я подошел к шкафу и распахнул створки. На вешалках висели серые костюмы, напоминающие робы. На полках лежали стопки черных футболок и белья. На самой верхней виднелось что-то красное и я потянул на себя сверток. В нем оказался отрез батиста бирюзового цвета.
— Я помню, как покупала это, — подала голос женщина.
Долго думать я не стал и оторвал полосу шириной около полуметра. Мира забрала ткань и ловко обмотала голову, закрепив
